— Хм… квинси считаются врагами шинигами, поэтому информация лежит в засекреченном архиве, — заключил Тобимару. — Но даже если ты поймешь, как использовать эту технику, то зачем так рисковать? Мало того, что за это наказать могут, так еще и непонятно, как это отразится на твоем здоровье.
— Ну, пока что я нанесла разрешенную метку, — указала я за спину, — прошло пока два месяца, но я чувствую, что реацу, пусть и очень медленно, но накапливается. Сама тату вообще небольшая, поэтому вряд ли привлечет внимание, даже если кто и увидит ее. И я думала над рисками, поэтому хочу все сделать взвешенно. Для этого мне и нужно держать ситуацию под контролем по максимуму. И ты знаешь, зачем я это делаю.
— Из-за Айзена?
— Из-за Айзена, — согласилась я и, помедлив в нерешительности, добавила: — Но не только.
— Хочешь прыгнуть выше головы? — не без осуждения уточнил Тобимару.
— То, что я умею… то, что умеют шинигами, эта сила… Техники кидо, занпакто, духовная энергия — это что-то невероятное. Я не знаю, кем я была до того, как очнуться в теле Хинамори, но явно не обладала подобной силой. Но мне знакомо чувство, когда ты рвешься к вершине, хочешь стать первым, добиться цели… тебе мало просто первого места. Ведь ты занимаешь первое место только среди конкретной группы лиц. А есть те, кто еще сильнее, так, значит, мне есть куда расти, и я не достигла фактического предела.
— А зачем тебе достигать этого предела? Разве недостаточно того, что у тебя есть сейчас?
Оторвав от неба мечтательный взгляд к Тобимару, я обнаружила, что он смотрел на меня с тоской, которая болезненно ударила по сердцу. Снисходительно улыбнувшись, я подползла к нему ближе, пока наши колени не соприкоснулись, после чего аккуратно накрыла его лицо ладонями. Щека, алеющая от пощечины, вызвала во мне смешанные чувства. Погладив ее пальцем, я нахмурилась.
— Я понимаю твое беспокойство. Потому что и сама переживаю за то, что мои действия могут мне аукнуться. Сидеть тихо и не высовываться, просто спокойно жить… есть в этом что-то манящее, просто встречаться с друзьями, делать по минимуму свою работу и не напрягаться. Но меня напрягает то, что я знаю события, которые нас ждут в будущем.
— Да, ты рассказывала, но, — аккуратно убрав мои ладони со своего лица, парень устало выдохнул и блеснул настороженным взглядом, — если проявить обычную аккуратность, с тобой же ничего не случится.
— И мы так и останемся третьестепенным персонажем, — игриво щелкнув собеседника по носу, усмехнулась я. — Да, я подготавливаю почву для того, чтобы… если не сдохну, конечно, занять пост капитана пятого отряда. До банкая нам с тобой еще расти и расти, но мы можем начать с людей. А изучение принципа работы запрещенных техник поможет мне создать свои техники.
— Которые тоже могут посчитать запрещенными, — напомнил Томбимару голосом здравомыслия, — и мы вновь возвращаемся к сюжету, когда тебя упекают за решетку.
— Я же не собираюсь использовать эти техники направо и налево. Во многом они понадобятся, чтобы защититься от Айзена.
— Защититься… — саркастично пробормотал парень, — да ты просто его впечатлить хочешь, вот и все. Думаешь, я не вижу, что у тебя на душе творится?
— Я его боюсь, но это не значит, что он меня не восхищает. По факту, если оценивать со стороны, он прекрасный манипулятор, его гений неоспорим. Естественно, мне нужно придумывать способы, чтобы не стать обычной разменной монетой или пешкой, от которой легко избавиться. Если все совсем пойдет по жопе, я должна показать, что живой куда более полезна.
Мои рассуждения, видимо, ничуть не убедили Тобимару. Пусть и смотрел он на меня снизу вверх, но чувство было такое, что это я тут в низине пищевой цепи.
— Только вот по вечерам твои мысли о капитане далеко не в том направлении развиваются. Да и не только по вечерам бывает. Ты как бы не забывай, что я порой могу знать, чем ты занимаешься.
Подобной жалобы я вот как-то не рассчитывала услышать и, возможно, первой мыслью и посетило необходимость смутиться, но это показалось мне ребячеством. Чуть отстранившись и пристально наблюдая за занпакто, ожидая продолжения мысли, я лишь наблюдала, как он отчаянно пытается перебороть меня в гляделки.
— Я люблю его на расстоянии. В чем проблема-то?