Сжав рукоять вакидзаси, я не переставала испепелять мужчину ненавистным взглядом.
— Убьешь меня?
— Нет. Использую, как разменную монету. Так что не сопротивляйтесь… а то как-то неловко поднимать руку на такую малышку.
Раскатистый смех, которым мятежники поддержали слова офицера, не просто задел за живое, а вдавил в грязь мое достоинство. Заскрипев зубами от злости, я все пыталась придумать, что же сделать, но ничего, кроме дрожи и злых мыслей, у меня это не вызвало.
— Свяжите ее и отнимите меч, может…
Рванув вперед, так и не придумав план действий, я замахнулась вакидзаси, но из-за боли, что прострелила раненное плечо, движения оказались замедленными. Офицер отреагировал моментально и в следующий миг его кулак влетел мне в лицо с такой силой, что на мгновение у меня потемнело перед глазами.
Упав на землю, почувствовала, как по телу разлилась злость. Словно бьешься и бьешься о стену, а она не ломалась. Этот смех вокруг. Он лился в уши, заползал сороконожкой, шевеля лапками и заставляя мозг закипать от боли.
В груди закололо. Шрам, что едва успел зажить, начал пульсировать болью.
Неужели я все еще настолько слаба? Настолько никчемна, что сначала позволила пронзить себя катаной, а теперь меня выставят на смех эти ублюдки? Я ношу звание лейтенанта, но не способна противостоять горстке никчемных мятежников? Серьезно? Я настолько слабая?! Настолько убогая тупица?!
Вакидзаси вырвали, кто-то подхватил меня под руки и жестко дернул вверх, ставя на ноги и не обращая внимания на раны. Как же больно… больно… больно-больно-больно. Опять больно. Это так раздражает. Эти ухмылки, эти вонючие лапы, что трогают меня. Почему так больно в груди? Словно под ребрами развелся рой крыс, и они цапали своими мелкими когтями плоть, впивались зубами в ребра, грызли их, перетирали в труху.
Нет… нет, я так просто вам не дамся. Вы не унизите меня. Да как вы смеете так обращаться со мной? Вы поплатитесь. Я разорву вас, я сдеру эти улыбки с ваших лиц, вы будете кричать, бояться. Я заставлю появиться на ваших лицах то выражение ужаса и отчаяния, с которым на меня смотрел тот старик, которого я пронзила клинком.
— Тень от тени, плоть от плоти… — забормотала я себе под нос, стиснув правую руку в кулак и выставив указательный и средний пальцы. — Даю тебе силу, даю тебе жизнь. Отдам тебе душу.
— Эй, ты чего там бормочешь?! — дернул меня один из мужчин, заодно привлекая внимание стоящих поблизости людей. — Это что, кидо какое-то?
— Нет, бред какой-то, — одернул другой, — я не помню такого заклинания. Эй, лейтенантишка, закрой свою пасть, иначе!..
— …красной нитью связаны клятвами. Приди. Защити. Стань моей тенью, — завершила я заклинание, щелкнув пальцами. — То: кацу. (яп. 等活 «Воскрешение»)
Мятежники заметно напряглись, а затем вмиг отпрянули от меня, выпустив из рук, да схватившись за клинки. Упав на колени, я болезненно скривилась от прострелившей плечо боли. Кровь стекала из раны, пропитывая разодранное кимоно. Шли секунды, но ничего не произошло.
— Пф! Она вас обманула, идиоты. Возьмите ее и перестаньте!..
— Кха!
Пылкую речь офицера-предателя оборвал громкий хрип человека, что забрал у меня вакидзаси, который, обратившись тенью, разодрал ему горло. От размытого дымкой силуэта, простреливая языками пламени, в мою сторону рванула цепь, от которой шарахнулись стоящие неподалеку противники. Блистая искрами, металлические звенья обвили протянутую мной навстречу руку. Сжали крепко, словно змея пыталась задушить свою жертву, но это только укрепило во мне решимость.
— Какого черта?! Назад!
Бросившись в мою сторону, тень атаковала по пути одного из мятежников, разодрав ему спину, после чего, разбившись о мою ладонь, обрела форму обычного клинка. Поднявшись с земли, я с удовлетворением обнаружила не просто замешательство, но и страх на лицах противников. Все, что непонятно человеку, в первую очередь вызывает ужас, неприязнь и отрицание, да?
— Что… что это такое?! — поддавшись злости и страху, воскликнул офицер. — Это не шикай! Ты даже не призывала занпакто, и мы его забрали у тебя! И это не кидо!
— В отличие от вас, офицер, мой кругозор не ограничивается школьной программой. Слышали что-то о технике материализации занпакто?
— Материализации? — аж скривилось от напряжения лицо собеседника. — Она же из запрещенных! Тебя за это осудят, лейтенант, и не важно, пыталась ты!..
— Господи, — рыкнула я себе под нос, ощущая, что раздражение уже дошло до предела. Крепче сжав рукоять и отведя вакидзаси, я позволила реацу вырваться наружу и наполнить собой воздух. Сократив радиус действия, тем самым увеличив концентрацию, я с удовольствием наблюдала, как нарастала паника у людей. — Я заточила эту технику специально под мой занпакто, поэтому и назвала ее в честь Ада Воскрешения. Первая ступень, первый круг… Да и вы думаете, у вас будет возможность о чем-то рассказать? Вы идиоты. Ведь я в первую очередь лейтенант… И я хочу увидеть, как вы будете смотреть на меня с осознанием собственной тупости. Перемели все в прах, Тобимару! Кё: кан! (яп. 叫喚 «Вопль, плач»)