- Ты говоришь форменную ерунду - это не от недостатка ума, там другой случай. Речь о желании отдельно взятого человека презирать, ненавидеть или убивать непохожего соседа, а не о государственной системе оболванивания и принуждения. Русских, французов и многих других тоже построили в свое время... Однако, Чирков, только у диких народов сохранилось правило захватывать рабов. Это привычка, сформировавшаяся на уровне семьи, не на уровне государства!
Чирков взял и ляпнул:
- Кстати, почему евреев обходишь?
- Ты лично со многими знаком?
Не будь Чирков так ироничен, так избалован ее долготерпением к полемическим выпадам, все бы и закончилось на этом. Спор, как спор, аргументы сторон основаны на их личном опыте, без малейшей ангажированности: религиозной там, национальной, а пуще того - этнической. Не было ничего личного, и подбил же его черт! Захотелось видимо, лукавому историку подъесть, подкусить оппонентку, провести прием нечестный, запрещенный, в боксе зовут - удар ниже пояса, и получил вполне заслуженно и соответственно.
- А что это ты вопросом на вопрос отвечаешь? Чисто еврейская манера... Сама-то каких будешь?
- Девичья фамилия, - с вызовом ответила Ирина, - старорусская, Обора. Мама из татарского рода. Еще вопросы есть? Тогда отвечу за еврев - два тысячелетия в скитаниях! Не станем мерить, кому досталось больше - крымчакам или чеченцам. Знаю, турки резали армян, сейчас давят курдов, англичане отличились в Ольстере, а прежде - в Индии, но евреев истребляли все и везде! Так шла селекция, почти дарвиновский отбор, только социальный. Слабые и глупые погибали первыми...
- Угу! И бедные, кто не мог откупиться!
Ирина парировала американской поговоркой:
- Если ты такой умный, почему такой бедный? Так вот, когда истребляют умных, это больнее всего. Во-вторых, я с евреями рядом росла, училась и знаю их лучше, чем других. Они мирные люди...
- Очень, особенно с палестинцами, - решил поддеть её Валя, в принципе, равнодушно относящийся к семитским ближневосточным разборкам, - а ты с таким жаром нападаешь на горцев...
- На диких! Шотландцы ведь тоже горцы, но цивилизованные, так? Вот они рабов не захватывают, тебе известно?
- Это не шовинизм в тебе говорит? - Чирков продолжал шутить, но получил неожиданный ответ.
- Если хочешь, да! Терпеть не могу тупое быдло, без различия национальностей, не только твоего дикаря, и неважно, где оно бегает - по городу, по тайге, горам, степям или саваннам! А почему не терплю? За бескультурье и наглое поведение.
- А если он умный, хотя и дикарь?
- Знаешь, бегая за мячом или валяясь под пальмой - особо не разовьешься! Я не сомневаюсь, что человек белой, желтой, черной расы может быть умным, но мне неприятен апломб дикаря в моем ареале обитания!
- Не приведи бог, скажешь такое в Америке! Получишь миллиардный иск!
- Смотри сам, черные американцы никак не могут успокоиться. С чего бы? Да ума не хватает! Их надо лучше учить, а не бесплатно место уступать. И, вообще, я человек не политкорректный!
- Это не ксенофобия?
- Если ты не прекратишь превращать меня в монстра...
Валентин потом рассказал, как она выглядела в тот момент - вся подобралась, став похожей на большую кошку перед прыжком. А слова явственно лязгнули металлом. Он понял, что так шутить нельзя. В следующих спорах оскорбительных сравнений и вопросов не позволял.
"Один-единственный момент за время знакомства. Практически идеальные отношения, - отметила Ирина и задумалась. - Что делать с влюбленностью? Уйти от Ермакова? А как это примет дочь?"
Она решила не торопиться и проверить отношения временем, но вскоре к переменам подтолкнул Ермаков. Степа в разговорах с Чирковым почти не участвовал. В основном, слушал, ведь сказать было нечего - кроме школьной программы, он ничего не знал. Не принято в их родительском доме было держать книги. Но порой апломб не позволял смолчать, и бравый офицер изрекал несуразицу, вызывая негодование жены. Как в этот раз.
- Ириш, прочла питерские сказки? - Чирков всегда притаскивал новинки на критический разбор. - Почему?
- Слог убогий.
- Ты чересчур сурова. Худо-бедно, но человек публикуется, вторая книжка...
- Вот именно, что очень худо и очень бедно! Где настоящий русский язык? Людей надо поднимать до себя, а не снижать планку. Почитала бы кого из Толстых, да поучилась...
- Ну, читательской массе годится, а элите - надо ли угождать?
Тут Степа и блеснул эрудицией:
- Аэлиту написал Алексей Толстой. Мне не понравилось.
Бросив на Ирину мгновенный взгляд, Чирков с неразличимой для Ермакова иронией сказал:
- Мнение референтной группы, знакомой с творчеством классиков, всегда ценно. Как впечатление от книги Зеленухиной, Степа?