- Бросай к чертям свою армию, зачем служить там, где тебя не ценят и платят жалкие гроши. Ради обмундирования, что ли?
- Ну нет, я столько лет учился, - возмутился Степа.
- Господи, как ты меня задрал своей учебой, кто бы знал, - прошептала Ирина, прекращая попытки вбить в красивую голову мужа мысль о смене бесперспективной службы.
Глава четвертая
Виктор
Порожний "Маз" легко катил, подпрыгивая на выбоинах. Аркашка, по своему обычаю, не выпуская папироски изо рта, рассказывал бесконечные "утиные истории". Так обозвала их Каролинка, насмотревшаяся американских мультиков про селезня Мак Дака.
- И вот я ей говорю, что нефиг меня кормить одной картошкой. Она спрашивает, почему? А я ей - анекдот, помнишь? Да ты что, Витек, я же рассказывал тебе! Ну, ладно, еще раз расскажу. Короче, муж у врача, дескать - жена недовольна. Тот - а что едите? Этот - картошку на завтрак...
Виктор поглядывал по сторонам, поражаясь величию Саян. Ему нравились горы, в них царила строгость и простота. Камень не терпит вычурности, он избавляется от нее тем или иным способом. Даже жидкий камень, бетон, насильственно загнаный в округлые формы, со временем крошится, сбрасывает лишнее, обнажая ржавые железные ребра. Здесь, в нетронутых цивилизацией горах, избытки вытолкнутых на поверхность - еще в незапамятные времена - базальтов и гранитов, лежали ровными осыпями, а прочные останки стояли изящными цирками, нереально четкими в прозрачном и холодном воздухе.
- ... так от крахмала - только воротнички стоят!
Напарник залился хрипловатым смехом, не обращая внимания на молчание Виктора. В долгой дороге утомляет однообразие, глаза устают, закрываются сами и заснуть, куда как просто! Вот и установили они правило - говорить без остановки, травить анекдоты, читать стихи, пересказывать книги, чтобы слышать, что не спит напарник. Виктор откликнулся каким-то междометием, дав знак, слышу, дескать, и снова ушел в воспоминанния.
Еще в школьные годы, когда географ водил их в походы по родному краю, Виктор обратил внимание на привычку аборигенных жителей, шорцев, алтайцев, хакасов и других, часами неподвижно сидеть на скальной вершине какой-либо горы, молча всматриваясь в ведомую только им точку на горизонте. Пояснения учителя с непонятным словом "медитация" - вызвали почтительное уважение.
Он решил овладеть тайным умением аборигенов. Уединившись, выбирал на вершинах укромные места. Прислонившись к теплому камню, смотрел на далекий горизонт, на чернохвойную тайгу у подножий, на белки, и приобщался к вечности. Прозрачная чистота горного воздуха, чуть скрашивая суровые складки далеких гор, напрочь смывала сиюминутность. Неслышно и незаметно просачивалась в него чистота, с тишиной и неподвижностью впитывалась в незамутненную подростковую душу, закрепляя робость и восхищение величественностью этого древнего, нерушимого, и, однако же, современного ему мира.
Тысячелетиями стоящие скалы оставались прекрасно невозмутимы и равнодушны к выстрелам, крикам. С дивной непредсказуемостью стряхивали изредка глыбу, чтобы показать, как неподъемные для человеческого тела тяжести плавно кувыркаются по ровным осыпям, высекая недолговечные облачка пыли. Миг человеческой жизни ничего не значил для этого мира. Даже на кладбище бренность существования не подчеркивалась так очевидно. Ежедневная людская суета смотрелась настолько ничтожной перед несокрушимостью гор, что волноваться о неудачах и бурно радоваться успехам - не хотелось. Что значат морщинки в лужице по сравнению со стеной цунами?
- ...не получается у него! Загоревал, стакашку хряпнул, а она - останови часы. Он - с чего бы? А она - пусть в доме хоть что-то стоит!
Аркашка снова смеялся. Он любил и забавно рассказывал бородатые анекдоты на тему взаимоотношений полов. В его интерпретации они, отношения, низводились до обыденности, становились небольшой органической частью сложной жизни людей. Одной из регулярных потребностей, как еда или сон.
- Вот один мужик не верил жене, и сильно хотел поймать на измене. Примчался - со спецом, понял? - из рейса на день раньше, и бегом домой! Опа! Жена в тоске, ну, точно - е***ь здесь был! А где спрятался? Все обыскал - нигде нету. Ну, думает, ошибся...
Когда Виктор бросил стройку и занялся перевозками, каждый рейс на Алтай, в Шорию или в Туву становился маленьким праздником. Горы, они незаметно сформировали мировоззрение фаталиста. Он стал исправлять себя, много читая о религиях, особенно буддизме, а также пытаясь понять Кастанеду и новомодных толтеков. Вроде понимал. Философия всех учений была проста и понятна, укладываясь в одну фразу: "Жизнь такова, какой ее воспринимаешь".