-У тебя такая сильная и красивая кисть, скрипуха.
-Я давно не играю. Скрипка рассохлась, пока я была в Москве, а Ермаков выбросил ее на помойку. Вместе со смычком, машинкой и футляром. Наверное, отомстил за развод...
-Я куплю новую, - пообещал Виктор. - Сколько она стоит?
-Очень дорого, да и зачем? Технику восстанавливать долго, замучаешься ждать, - равнодушно ответила Ирина, и вдруг заинтересованно приподнялась на локте. -А почему ты мне свои стихи ни разу не прочел? Давай я их на музыку положу, получится наша песня!
Виктор усмехнулся: -На музыку? Вряд ли получится. Хочешь послушать? Ладно, - он обернул простынку вокруг бедер и встал посреди комнаты, - только подзабыл многое, запинаться стану.
С первых слов Ирина почувствовала его правоту. Ни грамма сентиментальности, ни малейшего признака романтики в суровых строках, которые озвучивал Безруков, не присутствовало. Шло сухое повествование:
-Я забытую стёжку до цели нашел,
Где петляла спрямлял, где терялась - тропил.
Камни прочь, чтобы было другим хорошо.
Пел и вешки втыкал - мне не жаль было сил...
Он мощно жестикулировал, показывая, как шел по тропе. Ирина почти видела эту заросшую высоченными колючими стеблями чертополоха стёжку. И вдруг сзади вылетает хрипящий конь, Виктор падает наземь, слышит гик шутовской, но находит в себе силы подняться из пыли. А затем делает вывод и стремительно мчится к иной цели:
-Степь кончается. Взяв по дороге дубье,
Я спешу, пот соленый смахнув рукавом.
Мне бы только успеть забежать на подъем,
Ну, а там, верховой, поглядим, кто кого!
Закончив, Безруков рубанул ладонью вниз. Даже ветер свистнул, таким стремительным движением. Ирине стало жутковато - этот безжалостный боец, готовый к битве не на жизнь, а на смерть, совсем не походил на ласкового Витеньку. Полыхнуло мгновенное понимание:
-"Не приведи бог кому Безрукова довести до такого состояния, мало не покажется, - и вернулась ирония. - Так вот ты какой, цветочек аленький! Да уж..."
А тот уже стряхнул с себя эмоции, стал обычным, улыбнулся Ирине, которая непритворно огорчилась, что песня не получится:
-Чем это тебя зацепило?
Виктор процитировал: -Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, - полез обниматься, она шутливо отолкнула, простынка соскользнула с его бёдер, и сразу стало не до разговоров...
-
Казалось, сам бог благоволил к ним. Дела, все и вдруг, перестали требовать личного участия и вмешательства Безрукова. Московский филиал под руководством тамошнего диспетчера крутился с полной загрузкой, ремонт помещений под магазины запчастей и еще один, строительный, шёл своим ходом. Старшие компаньоны одновременно отбыли в отпуска, прекратили давать указания.
Виктор блаженствовал, почти бездельничая. Быстро обработав информацию, в темпе набрасывал последовательность связи с нужными людьми, коротко распоряжался. Что его радовало - в старой квартире двери закрывались плотно, не пропуская звук в комнату диспетчера Юльки. Безруков уединялся, чтобы та не видела его глупо улыбающимся, и звонил Ирине. Каждую свободную минуту.
Любимая женщина получила мобильный телефон назавтра после той, удивительной ночи. Теперь она могла услышать, а то (без свидетелей, конечно!) и сказать несколько малозначащих для непосвященных слов. Они купались в любви, которую излучали оба. Так пролетел почти полный месяц, но любое блаженство недолговечно!
Дела все-таки выдернули его в Москву.
-
Глава двадцать шестая
Ирина, Степан.
Праздники и выходные сложились в четыре дня без собеседований и супервайзерских наблюдений. Ирина обрадовалась отдыху, забрала Татьянку у мамы и пошла домой. Дочь рассказывала о новых событиях, главным среди которых оказалась крупная ссора с учительницей. Стороны разошлись в правописании слова "палитра". Обнаружив в тетради исправленную "а" на "о", Татьяна не преминула дома залезть в энциклопедический словарь, потом проверила себя в Интернете.
Другой, разумный ребенок, обнаружив невежество учителя, мог бы и промолчать, но не эта вредина! На следующий день она беспощадно опозорила классную даму, предъявив инетовскую распечатку в качестве аргумента. Стерпеть такое от соплюхи классная не смогла, месть выразилась несправедливыми двойками.
Ирина вспомнила себя. Учителя откровенно не любили чересчур умную, дерзкую, невоздержанную на язык девчонку и гоняли её, ненавистную, сверх программы. Кому приятно, если тебя перед всем классом садят в лужу? И добро бы, директор или инспектор, так нет же - пигалица! Дочь повторяла её судьбу. Пока мама зарабатывала деньги, живя в командировках, дневник расцветили записи с замечаниями и требованием принять меры.