Простые, забавные, а порой слишком вычурные имена скрывали разных людей, иногда откровенных хамов, ищущих безнаказанного развлечения. Таких он "ставил в игнор". Зато с другими быстро находил общий язык и постоянно поддерживал связь. У него появились знакомые по всему миру. Общаясь с ними, Виктор с огорчением замечал, как сквозь инетовский облик вдруг проступал жесткий реальный мир. Вот и сейчас, обладатель забавного ника "Дядька Добродию" из Киева, пожаловался мимоходом на тяготы службы - не хотелось ему идти на разгон демонстрации.
-"Так ты омоновец, добрая душа! Кто бы мог подумать по твоим мягким постингам? Мне ты казался этаким ласковым дедушкой, лет под семьдесят, повидавшим мир и порядком уставшим от него. А вот в профиле ты записан молодым, как это я раньше внимания не обратил! Интересно, а по моим постам виден реальный мир? Каким я выгляжу в глазах виртуальных знакомых, интересно бы спросить. Да не ответят, скорее всего, постесняются", - усомнился Виктор.
Жаль, не удалось приобщить Ирину к интернету. Он хотел оплатить услуги провайдера, но получил такой отпор, что лучше не вспоминать! Его любимая не согласилась принимать подарки вообще, кроме мобильного телефона. Опешивший Безруков потребовал ответа и поразился:
-Любой подарок, стоимость которого значима для меня или тебя, будет вызывать чувство зависимости, а мне нужна только чистота! Мобильник? Это часть наших отношений, пока мы вместе...
-Ты что, планируешь расстаться со мной? - Возмутился Виктор. - А если нет, то пойми, Ириша, для меня четыреста долларов провайдеру - мелочь...
-Милый мой, да будь ты даже миллионером ("А я и есть миллионер" - молча прокомментировал ее слова Безруков) и прикуривай от банкнот, я все равно не соглашусь. Не хочу быть содержанкой, такая уж я дура самолюбивая, терпи!
Он в очередной раз поразился непохожести любимой на былых попутчиц и снова испытал восторг - какая удивительная женщина! Ему нравились многие её мелкие капризы, или то, что он принимал за них. Но тут крылось нечто более серьёзное, поэтому он не стал настаивать, и словом не обмолвившись о своих доходах. Неожиданный страх, что она может уйти, узнав правду о миллионах, поразил Виктора. Всё, связанное с Ириной, требовало непривычной для него деликатности.
Безруков помнил с детства, как на рукав его рубашки приземлилась бабочка. Он сидел неподвижно, любуясь - а она перебирала изящными черными лапками, гуляла по ткани и распускала хоботок, пытаясь извлечь нектар из нарисованных цветов. Вспорхнув от резкого движения, невесомое создание растаяло в небе.
Ирина казалась такой же - изящной, красивой и хрупкой. Вспугнуть её могло глупое поведение или неосторожное слово. Безруков никак не мог взять в толк, что свело их вместе, да и не хотел узнавать ответ. Ему нравилось любить такую простую и открытую, а оттого - совсем непонятную ЖЕНЩИНУ с большой буквы.
-
Глава тридцать четвертая
Ирина, Виктор.
Ирина смотрела в окно на белые поля облаков, стелящиеся внизу. "Боинг" висел в воздухе, только кончики крыльев подрагивали, натыкаясь на неровности атмосферы. Рядом дремал Виктор. Лететь оставалось часа три, не меньше. Салон был полон, какие-то детишки шумели в проходе, играла музыка, и мелькал картинками телевизор. Обычная обстановка полета. Ей стало смешно: -"Обычная обстановка? Рядом спит любовник, чуть живой с похмелья!"
Вчера они прилетели в Москву. Ирину приятно удивил зеленый участок почти в полгектара, обустроенный в своеобразной манере: у входа регулярный парк, позади - японский сад камней, скрытый от глаз плотной стеной елей. За елями скрывался гибрид пруда с бассейном, к которому вела коротенькая тропинка, лесенкой ныряющая в воду.
Особняк, трехэтажный снаружи, внутри скрывал массу комнат и служебных помещений. Виктор отпустил сторожа и начал хвастаться домом, словно новой игрушкой. Ирина доставила ему удовольствие, выслушав рассказ о проектировании, строительстве и особенностях чудо-коттеджа. Она шла за ним, видела холостяцкую простоту обстановки и мимоходом вносила мелкие изменения, обозначая - место обжито мною. Именно здесь становилось понятно, что прежние встречи в безликих временных жилищах то ли недодавали, то ли отнимали часть уюта.