-Можешь объяснить, что я опять сделал не так?
-Почему - опять?
-Ты во всём находишь поводы для обид. То я стул сначала подвинул не тебе, а Светке, то не открыл дверь машины, выпустив тебя, а сразу помчался к кассе... У меня складывается впечатление, что я неотесанный болван, коего следует ударными темпами приучить к политесу, тыкая носом во всякие мелочи, - он смотрел в упор, не надеясь увидеть улыбку, но желая получить похвалу, этакую амнистию.
Увы, зеленые глаза выдержали взгляд:
-Что для тебя мелочь, в глазах других - пренебрежение ко мне. Подвинув стул Светке, ты показал порядок приоритетов. Люди делают выводы...
-Но это не так! Ты-то знаешь, кто мне нужен! - Виктор считал собственное мнение ничуть не уступающим чужому. - Да плевать, кто что думает!
-Вот в этом всё и дело. Ты настолько привык все делать сам, ни на кого не надеясь, что стал похож на волка-одиночку. Да, ты независим, однако человек не может жить один! Для меня ты сделал исключение, и то не совсем, боишься поверить, я уж не говорю - довериться. На остальной мир тебе, действительно, наплевать, - в голосе любимой послышалась усталость, - но пофигизм плохо совмешается с обществом. А оно за тобой внимательно наблюдает...
Сравнение поразило Безрукова: - "Волк. Как припечатала! Я ведь, действительно, постоянно настороже, отгрызаюсь, чтобы не отняли добычу, не обложили флажками, не подстрелили", - признался он себе, но возразил:
-Ты меня постоянно обвиняешь!
-Нет, Витя, не обвиняю, я за тебя болею. Пойми, в тебе потенциал, какого я не встретила ни разу. Вокруг меня приплясывали тысячи особей, но это были штаны, самцы, умницы, а мужиков - ни единого. Я увидела тебя и сразу влюбилась. Но на тебе такой слой брони, что ничьё мнение не волнует, а вот меня - очень! Ты знаешь, какой невзрачный был, когда мы встретились?
Любимая скупо жестикулировала. Правая кисть с тонкими, такими изящными и сильными пальцами попала под лучик от верхнего светильника. Захотелось перехватить ее, наклониться через стол и припасть губами к впадинке этой восхитительной ладони. -"Вот дурень-то, затеял разбирательство", - укорил себя Виктор.
-Я показала тебе тебя, помнишь? Переодела, и народ увидел, насколько ты красив, - продолжала Ирина. - Но они еще не видят твою внутреннюю суть, а я хотела сделать из тебя мужчину, каждый жест которого безупречен!
Слов возражения Безруков не нашёл, молча кивнул. Слова любимой женщины снова поколебали его так удобно уложенную философию фаталиста. Трещинка прошла по броне, и в нее просочилось сомнение: -"Волк-одиночка... Неужели я так воспринимаюсь? Одиночка, это верно... Не отшельник, именно одиночка. Волк? Не слишком лестно. Тигр, лев, медведь там, было б получше. Но, значит, не тот калибр. Хорошо - волк! Наш сибирский волк, матерый, еще не старый".
Это казалось не обидно, а даже в чем-то и похвально. Виктор сжился со сравнением, успокоился. Уже подходя к гостинице, вернулся к прежней теме, принялся допытывать, что расстроило Ирину.
-Продавщица сказала, что мы с мужем гармонируем, дополняем друг друга... Нет, для меня это не комплимент. Да, не понимаешь, потому как - мужчина. Поэтому нам придется расстаться.
Безруков вскинулся, начал возражать. Он соглашался, что да, Ирина получила выбитую Шварцем компенсацию, но зачем торопиться в Сибирь? Зачем оставлять его, ведь она так помогает в продвижении договоров с немцами, сетовал Виктор, умалчивая о главном - ночь в обнимку с любимой для него важнее любых дел. Он говорил, не веря в провальность своей попытки переубедить, но уверенность таяла. Не помогли уговоры, не помог сарказм:
-Ты это сама решила? Прямо сейчас?
-Да, сама. Да, сейчас. Не надо иронии. Это не поможет... - она зябко поежилась, убрала руку с его локтя и поправила сбившийся шарф. - Поменяй мне билет на ближайший рейс, ладно?
-Хорошо. А что за причина?
-Не хочу быть любовницей. Это не для меня...
Виктор вздрогнул, заторопился:
-Ириша, я пока не могу на тебе жениться. Моя дочь должна вырасти в полной семье. Я не могу ...
Она перебила его тем же размеренным тоном, как и раньше: - И я не могу. Это больно, ждать неделями, потом встретиться на день и снова расстаться. Я начала седеть, ты это пока не видишь, а слез я выплакала за год с тобой, - ей удалось усмехнуться, - больше, чем за всю жизнь. И устала молчать на взгляды Ермакова. Не хочу лгать...
-Он же знал, на что шёл, - уцепился за соломинку Виктор, но та переломилась от размеренных слов Ирины: