Разумеется, всё было в прошлом. Сейчас он был готов к будущему, которое ему преподнесла сама судьба. Он не жалел, что так давно украл пророчество сына. Ведь он всегда знал, что именно он исправит будущее своего старика-отца.
Сейчас его мир стал постепенно возвращаться к прежнему виду. Ему было плевать на Нарциссу, которая так старательно пыталась оградить Драко, сбрасывая все на его жизнь и счастье. У Пожирателей Смерти не существует своей жизни, а уж тем более счастье. Даже у бывших предшественников Тёмного Лорда.
Он с гордостью ещё раз взглянул на себя в зеркало и, захватив с собой трость, удалился из комнаты. Напоследок взмахнул палочкой и выключил те самые тирольские напевы, что начали ему надоедать. Он слишком непостоянен. Особенно сегодня.
Люциус грациозно спустился вниз из их с Нарциссой спальни и застал супругу в гостиной. Перед ней стояла фарфоровая чашечка с остывшим чаем. Нарцисса выглядела подавленно. Смотрела исключительно на пламя огня и старалась не замечать мужа.
Но разве супруга должна его волновать? Нет, совершенно точно, нет. Ведь сегодня у него такая важная встреча со своими старыми друзьями. И ничто не может омрачить этот день. День перед великим будущим.
- Ты не могла бы покинуть гостиную? - как можно спокойнее спросил Люциус у своей супруги. Женщина вздрогнула и быстро посмотрела на него. Безо всяких слов и препираний она поднялась и вышла из гостиной, оставив на столе так и не тронутый чай.
Отлично, нечего шататься здесь, когда в Мэнор возвращается былое величие, что она презирала всю жизнь.
Комментарий к Глава 17.
Глава прибыла, чего скорее всего вы не ждали)
Я сегодня поймала вдохновение, поэтому написание продолжения идёт полным ходом)
Надеюсь, что и за вами не останется долга)
Приятного прочтения)
========== Глава 18. ==========
С Малфоем Гермиона встретилась только на следующий день. Перед тем, как занять привычное для себя место на параллельном ряду, она встретилась с ним взглядом. Он словно молил сесть перед ним. Она понимала, что это было как-то связано с ответом его матери касательно всей ситуации.
Поэтому она послушно опустилась на парту перед Малфоем и Забини. Рядом с ней сел Гарри. Как бы там ни было, а он переживал за неё. Грейнджер это видела по его глазам и была не против такой компании. Рона ещё держали в больничном крыле, потому, что он решил не выходить оттуда из-за слишком массивной повязки на носу. Но Гарри сказал, что чувствует он себя намного лучше и спокойнее относится ко всей ситуации.
Прозвенел звонок и профессор Льюис даже не успел начать свою лекцию, как Малфой коснулся её спины. Она повернула голову и он протянул ей клочок пергамента. Гарри проследил за этим, поджав губы, но ничего не сказал.
Гермиона осторожно, чтобы не шуметь на весь класс, развернула пергамент.
“Мои родители “рады”. Не то, чтобы я тоже не рад этому, но меня беспокоит их радость”.
Гермиона взяла в руки перо и макнула кончик инструмента в чернила. Наклонилась над пергаментом, текст которого Гарри уже успел прочесть. Она не собиралась больше хранить секреты от друга. Тем более, он хоть и опасался Малфоя, но поддерживал Грейнджер.
“Что ты под этим подозреваешь? Они догадались, о ком ты писал?”
Подождав пару секунд, пока последние буквы слов слегка подсохнут и, опустив пергамент сбоку парты, передала Малфою записку, которую юноша уже успел перехватить. Всё это время троица смотрела чисто на профессора Льюиса, который внимательно на них периодически поглядывал.
Что же думает Малфой? Этим вопросом Грейнджер терзала себя ежедневно. Если раньше, до этого года, она могла предугадать его слова по отношению к себе или Гарри с Роном, то сейчас он казался ей таким загадочным. Ей сложно было понять, почему он может холодно взглянуть на кого угодно, но стоит ему перевести взгляд на неё - серые глаза превращаются в бездонное спокойствие. А на лице может появиться едва заметная улыбка, чтобы её заметила только Грейнджер.
До сих пор ей было сложно узнать, как же точно Малфой относится к ней. Возможно, из-за того, что она носит его ребёнка под сердцем, что дает ему силы терпеть её. Возможно, отсюда и поцелуи, попытка прервать её от бездумного поступка во дворе Хогвартса. Все это так возможно, ведь она знала Малфоя шесть лет. И все шесть лет перечеркивает седьмой год. Всю его пренебрежительность к Гермионе, ненависть к Троице и много чего другого.
Малфой вновь коснулся её спины. И на этот раз по коже под формой пробежались мурашки. Она вновь обернулась и быстро вырвала у него записку, так как профессор Льюис в этот момент должен был посмотреть на них. Он переводил взгляд на слизеринцев и гриффиндорцев с определенной периодичностью. Если быть точнее, то каждые три минуты.
Она вновь развернула пергамент. Увидела, как сильно отличается её слегка странный почерк и почерк Драко. Её буквы наклонены влево, округлые, связанные и стилизованные. Иногда скачут вверх и теряют форму из-за слишком быстрого написания. Его - витиеватые буквы, слегка угловатые. Он делает небольшие расстояния между строками и словами. Особую резкость делает на словах с большой буквы после точки.
Они такие разные, даже по почерку. Но что-то их объединяет. И это вовсе не ребенок. Что-то другое.
“Моя мать никогда не писала мне “здравствуем”. И никогда не подписывала “твоя мама”. Мне кажется, что в Мэноре что-то происходит. Но я не могу домой отправиться до Рождества. Кроме того, я взял на себя смелость сообщить им, что ты приедешь со мной. Теперь я просто не знаю, что делать”.
Она оперлась на соседнюю парту спиной. Он сообщил им, что я поеду с ним и даже не удосужился спросить меня перед этим? Сейчас её состояние приобретало монохромность. Все вокруг стало одного цвета. И это был кроваво-красный. Она боялась Мэнора, как огня. Но если Малфой будет рядом, возможно, она будет готова коснуться пламени рукой. Ведь всё ещё будет прекрасно, да? Всё будет чудесно, как и обещал Малфой?
- Прости, - шепнул сзади юноша и Грейнджер вздрогнула. Отпрянула от их парты и склонилась над пергаментом. Вновь прочла текст. И взялась за перо.
“Всё в порядке. Что-нибудь придумаем. Ехать сейчас в Мэнор не стоит. Дождемся того, что они решили подготовить нам на Рождество”.
Она быстро передала Малфою записку. Больше нечего было обсуждать. Возможно, все действительно образуется. Возможно, всё не так плохо пройдет.
Конечно, она волновалась. Боялась, что всё будет не так, как она запланирует. Не так, как продумают они с Малфоем.
***
На обеде к Грейнджер подошла МакГонагалл. Девушка подскочила из-за стола Гриффиндора и профессор нагнулась к ней, чтобы что-то сказать шепотом. Грейнджер выглядела очень изумленной и прямо кричала взглядом Малфою о том, что он должен сейчас тоже это услышать.
Юноша опустил кубок с тыквенным соком на стол. Он уже было собирался подниматься, поэтому убирал с колен салфетку, как на его плечо легла чья-то мясистая и горячая рука.
- Мальчик мой, - произнес Слизнорт очень тихо, слегка склонившись над ним. - Вас будет ожидать директор в своём кабинете через десять минут.
Малфой слабо кивнул и взглянул на Грейнджер. Она слабо улыбнулась и опустила свой взор в свою тарелку.
- Как думаешь, зачем тебе к директору? - спросил Забини, толкнув Малфоя в бок. Драко лишь пожал плечами. Ему самому было интересно. Хотя прекрасно понимал, что это связано с Грейнджер. Хм, только сейчас он стал замечать то, что всегда называл ее по фамилии, как и она его. Правильно ли это? Может быть. Пока что это позволительно и простительно. Но когда придёт время, они возможно попробуют называть друг друга по имени.
В кабинет к МакГонагалл они шли опять таки по отдельности. Разными путями, но, все дороги ведут в Рим, хотя в данном случае, в кабинет директора, поэтому они все равно пересекались.
Возле МакГонагалл стоял ещё какой-то мужчина. Статный, слегка полноват и с залысинами на голове, но такой знакомый Малфою. Он точно его где-то встречал, но припомнить - не мог. Грейнджер шла рядом с ним и слегка нервничала. Это можно было понять по тому, как она где-то раз десять поправляла волосы и раз пять точно чистила мантию от несуществующих пятен. Малфой же сохранял спокойствие. Рядом с ним и с директором этот человек не сможет сделать Грейнджер что-то плохое.