Лия, невольно подавшись вперед, ловила каждое ее слово. Ноздри Зизи раздулись, глаза вспыхивали лиловым пламенем.
– Как вы красивы сейчас, Зинаида Зиновьевна! – восхищенно сказала Лия.
Зизи провела рукой по волосам.
– Это еще не урок, девочка. Это – только введение в тему. Пройдя весь курс, ты научишься получать что захочешь. На это у тебя есть все права. Ein grosses volk sind wir! [7]
Зизи улыбнулась Лие и переменила позу.
– Ну а теперь расскажи, как у вас с Виталиком? Ты понимаешь, о чем я? Он тебе нравится?
– Да, пожалуй. Он не такой горячий, как араб. Но в этом есть своя прелесть. И он больше думает о том, чтобы доставить удовольствие мне, а не себе. Такой большой и милый слоник, – засмеялась Лия.
Зизи тоже рассмеялась:
– Вот видишь, ты еще и удовольствие получаешь.
Лия добавила полушепотом:
– Он всегда готов мне его доставить.
Зизи томно выдохнула:
– Вот оно – преимущество молодости. Неутомимость.
– К этому преимуществу да что-нибудь материальное!
– Э, когда хочешь слишком многого, в цель не попадаешь. Сперва нужно покончить с настоящим, а уж потом вступать в сделку с будущим. Я помогу тебе. Что тебе сказали в министерстве?
– Все в порядке! Дают распределение в вашу школу, – ответила Лия.
– Ну вот! Я же говорила! Отлично! И от дома недалеко, – сказала Зизи рассудительно. – А как с пропиской?
– Оформляю временную. Если Вадим с Клавдией согласятся, можно будет приступать к работе.
– Они согласятся. Поупрямятся, конечно, но согласятся. Ты – девочка умная. Веди себя соответственно, не возмущайся, не лезь в бутылку. Ласковый теленок двух маток сосет.
Она посмотрела на часы и встала:
– Извини, Лиечка, я жду ученика.
– Спасибо за науку, Зинаида Зиновьевна.
– Желаю удачи. Ступай.
Женщины расцеловались. Лия почувствовала быстрый кончик языка Зизи между своих губ, но его касание было столь мимолетным, что она не стала бы это утверждать твердо.
Уже в дверях Лия шутливо спросила:
– Кстати, своих учеников вы чему-нибудь учите, кроме немецкого языка? Я им немного завидую.
Зизи в тон ей весело откликнулась:
– Не волнуйся, у тебя есть все шансы стать первой ученицей.
На этой шутке они расстались.
Между тем подругу Лии Тамару действительно оставили в очной аспирантуре. Костя не ошибся.
Артур, сдав очередной экзамен, подъезжал к угловому дому на Кропоткинской, где продолжала жить Тамара, и они шли по Кремлевской набережной или по Кропоткинской улице в сторону ее института, доходя пешком до Новодевичьего монастыря.
Этим летом, несмотря на начавшиеся студенческие каникулы, Артур продолжал пропадать в Физическом институте. Он предложил учитывать в колебательных квантовых переходах молекулы окиси углерода ангармоническую составляющую. Это позволило теоретически обнаружить в газовом разряде значительное отклонение от больцмановского распределения. Другими словами, в итоге получать инверсную населенность. Артура заметили и временно оформили лаборантом. Он сделал доклад на семинаре в лаборатории Колебаний, которой руководил академик Прохоров. Тогда Артуру для помощи в расчетах дали студентку из Ростовского университета, которая делала дипломную работу в славном столичном академическом институте.
Бывшим Варшавским, а теперь Ростовским университетом руководил бывший супруг Светланы Алилуевой, член-корреспондент Академии наук и сын бывшего секретаря ЦК ВКП(б).
И хотя студентка из Ростова уже заканчивала писать диплом, она была в восторге от Артура, слушала его открыв рот и считала его непререкаемым авторитетом. Когда появился Артур, все ее затруднения с дипломом кончились. Артур снимал их одно за другим. Так, она мучилась с расчетом констант скоростей резонансных переходов в молекулах для решения кинетического уравнения. Артур мигом прекратил ее мучения, объявив, что резонансные переходы в кинетическом уравнении все равно взаимно уничтожаются и их вообще можно не принимать во внимание.
– Откуда ты знаешь?
– Увидел во сне!
– Докажи!
– Как же я докажу? Я привык спать в одиночку.
– Фу, какой ты! Ты не сон докажи, ты докажи свое утверждение. Математически.
– Ах, математически?! Пожалуйста! – И Артур быстро набрасывал на бумаге доказательство, после которого становилось очевидным, что он прав. Оставалось только поражаться, как столь простая мысль раньше никому не приходила в голову.
Они подружились на почве решения уравнений, однако она больше придавала значения ему, Артуру, забывая о физике. Он же больше думал о формулах. Когда она уехала на каникулы в Киев, где теперь жили ее родители и дед, ему стало ее не хватать. За лето он получил от нее три письма. Осенью она вернется, чтобы заканчивать работу над дипломом.
Положа руку на сердце, Артур принял ее отъезд не без некоторого облегчения, потому что продолжал встречаться с Тамарой. Получив первую зарплату лаборанта, Артур решил отметить это событие в ресторане «Узбекистан», который славился на всю Москву своей кухней.
Кроме Тамары он пригласил Виталика с Лией. Вчетвером они отстояли полчаса в очереди у входа, им повезло, в этот день желающих попасть в ресторан было немного. Успев проголодаться, наша четверка набросилась на лагман, свежий лаваш, шашлык. Порции были такие, что им пришлось сделать перерыв в еде.
Официантка, показав на дальний столик, поставила перед ними бутылку «Советского шампанского». Оказалось, что за тем столиком сидел Вадим с компанией. Он-то и направил им подарок.
Вадим с сослуживцами и двумя офицерами в ресторане продолжал отмечать успешные испытания своих изделий. Он помахал издалека рукой молодым людям.
Ушли перед закрытием, осоловев от сытной пищи. У Виталика отяжелели веки. Артур успел заметить за столиком у выхода молодого брюнета, напившегося до полного бесчувствия. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула, и что-то мычал. Дежурный милиционер старался привести его в чувство, растирая уши.
На следующей неделе Виталик уезжал со студенческим строительным отрядом зарабатывать деньги для своей маленькой семьи. Сначала Лия хотела поехать с ним: она могла бы работать поваром и медсестрой, но ей пришлось остаться. Вопрос с работой еще не был решен. Тормозила прописка. Требовалось согласие всех проживающих.
До отъезда Виталик подписал ее заявление в милицию, уговорил подписать Клавдию и попросил мать, как только Вадим появится, потолковать с ним.
Мелькнув в ресторане, Вадим неожиданно опять был вызван на полигон, но ненадолго. Он вернулся в хорошем настроении, загорелый и небритый, с ящиком черешни, прозрачной соленой рыбой и большой бутылкой спирта, желтого от настоя на лимонных корках.
Клавдия снова была счастлива. От командировки у него оставались свободные дни, и, когда она утром убегала на работу, он еще спал.
На второй день Клавдия перед уходом разбудила Лию и сказала, что в принципе договорилась с Вадимом о прописке. Лие надо было обязательно днем подписать у него заявление. Все складывалось как нельзя лучше.
День обещал быть жарким, однако в их двух комнатках жара никогда не чувствовалась. Просто пахло теплым деревом, да из окон, там, где кончалась тень от дома, виднелся раскаленный кусочек двора.
Солнце ушло косой полосой за стену, лишь узкий треугольный зайчик оставался на краю подоконника. Вадим читал, лежа в постели.
– Кофе будете? – Голос Лии донесся из коридора.
– Обязательно! – Он потянулся и отложил книгу, не закрывая страниц, обложкой вверх.
Лия принесла с кухни две чашки кофе.