— Это что такое? — строго спросила Нина Ивановна. — Кто шалит?
С первой парты поднялась Таня Михалёва. Голову она опустила и жалобным, прямо каким-то несчастным голосом сказала:
— Это я…
— Ты?! — Нина Ивановна очень удивилась. Она никогда не делала Тане замечаний. И потом голос у Тани совсем другой. Как же она может так пищать? И зачем? — Это, действительно ты пищала? — повторила Нина Ивановна.
— Я… То есть не я, а моя свинка… — Таня окончательно смутилась и стала вытирать под очками глаза.
— Зачем же плакать? — сказала Нина Ивановна и пошутила: — Плакать должен твой поросёнок. За нарушение дисциплины мы его сейчас поставим в угол.
А мы ну ничего-ничего не понимаем. Нам и смешно, и скорей узнать хочется, что за поросёнок у Тани.
— Где же твоя свинка? — Нина Ивановна подошла к Тане.
Таня вытащила из парты свой жёлтый портфель и расстегнула его.
— Вот.
Нина Ивановна заглянула в портфель и заулыбалась.
— Ах какая симпатичная! Прелесть!
Тут самые нетерпеливые уже ничего не могли с собой поделать и выскочили из-за парт. Но учительница сразу же велела всем сесть на места.
— Спокойно, ребята. У Тани — морская свинка. А как её зовут и зачем Таня принесла её в школу — она сейчас саманам расскажет. Выйди, Таня, к столу, покажи ребятам свинку и рассказывай.
Таня достала из портфеля маленькую, в рыжих и белых пятнах, морскую свинку и показала её всем.
— Её зовут Шустрик, — сказала Таня. — Она родилась три недели назад. А ещё у неё есть сестрёнка Белушка. Шустрика я обещала отдать одной знакомой девочке из пятого класса, но её в школе сегодня почему-то нет. И я не знаю теперь, что мне делать. Шустрик очень беспокойный и будет всё время пищать. Да ещё без мамы. У него ведь мама есть и папа. Ляпа и Тяпа их зовут. Они уже пять месяцев живут у нас дома.
— Ну, теперь всё ясно, — сказала Нина Ивановна и посмотрела на часы. — Твой милый Шустрик отнял у нас четыре минуты… Ладно, потратим ещё четыре. Пройди, Таня, по рядам, пусть все ребята увидят Шустрика поближе, а кто захочет, может даже погладить его. А потом отнесёшь малыша домой, к маме Ляпе. И снова вернёшься в школу.
Этот Шустрик и правда был очень симпатичный. Ушки розовые, вокруг одного глаза шерсть белая, вокруг другого — рыжая. А сами глазки чёрные и круглые, будто шарики. А шёрсточка такая мягкая! Я тоже погладила его. И все ребята гладили. Никто не боялся. Да его и бояться нечего. Сидит у Тани в ладонях, притих. Сам-то он, наверно, испугался. Ещё бы, столько рук незнакомых.
И почти все у Тани просили, чтобы она отдала Шустрика им, а не какой-то девочке из пятого класса. И хотя Таня сразу объяснила, что не может отдать, раз обещала той девочке, ребята всё равно просили.
— А не замёрзнет он у тебя в портфеле? — спросила Нина Ивановна.
— Не замёрзнет, — весело ответила Таня. — Я же в портфель положила ваты и газету.
Наконец все посмотрели и погладили Шустрика. Таня посадила его в портфель и прошла в конец классной комнаты, к вешалке, чтобы надеть пальто, шапку и сапоги.
— Таня, — сказала Нина Ивановна, — я думаю, что все ребята с удовольствием послушали бы рассказ о твоих морских свинках. Подготовь, пожалуйста, к следующему классному часу доклад о них.
— Доклад? — Таня даже перестала одеваться. — А как готовить доклад? Я не умею.
— Не пугайся. Это не трудно. Подумай, вспомни и на листочке напиши, о чём будешь говорить. Например, так: питание свинок, их сон, привычки, где у тебя они живут, дерутся или ведут себя мирно, смешные случаи…
— Ой, — засмеялась Таня, — случаев было много!.. А листок обязательно нужен?
— Лучше, когда он есть. А то можно что-то забыть.
— Хорошо, Нина Ивановна, я всё-всё вспомню и расскажу. — Таня взяла портфель и быстренько вышла из класса.
— Ну, Петя, — сказала учительница, — я не забыла о тебе. Давай-ка, дружок, вспомним таблицу умножения на 6…
Вредительница
Ну почему бывают такие вредные люди, несправедливые? К ним — по-хорошему, без всякого зла, а они сердятся и вредят.
Ира Матвеева читала на переменке книжку. Читает, а сама ест бутерброд с колбасой, и пальцы у неё масленые, даже блестят.
Я увидела, и мне стало неприятно — ведь книжка от этого портится.
Ну и что, разве я должна была промолчать? Пройти мимо, будто ничего не вижу?
Я и сказала Ире в шутку, что книжка на неё может обидеться.
— Почему? — не поняла Ира.
— Потому что книжки не любят масленых пальцев.
Что тут было обидного? Я же не сказала: «Ах, как тебе не стыдно пачкать жирными пальцами книгу!» Я нарочно шутливо сказала, чтобы Ира не обиделась. А она почему-то обиделась.