— Алло, Татьяна Ивановна, я нашёл её, — Рустам звонит маме, а мне плевать. Отворачиваюсь и ложусь головой на окно. — Я везу её к себе. На неё напали… — Нет, всё в порядке. Просто хочу быть уверенным, что ей не станет хуже. Да, завтра отвезу в больницу. А потом верну домой. Спокойной ночи.
Он кладёт трубку, но мне не говорит, ни слова. Всю дорогу молчим. Во мне нет ни страха, ни боли. Чувство, что мне вырвали все внутренности и теперь я пустая внутри.
Рустам тащит меня в квартиру. Я в ней была сотни раз, но никогда не чувствовала себя здесь как дома. Это моя тюрьма.
Он затаскивает меня в ванную комнату, и в одежде ставит под воду. Она теплая, но меня все равно трясёт. Просто в глазах Рустама я вижу такую ярость. С такими глазами убивают людей. Может он меня убьёт?
Ох, лучше б убил!
Мирослава
— Как ты могла так поступить со мной? Я берег тебя до свадьбы. Я ждал…
Он срывает с меня мокрую футболку, стягивает лифчик, шорты и трусы. Я стою перед ним полностью голая. Меня это не смущает и не задевает. Мне всё равно.
Но Рустам, он так смотрит. В него вселяется бес. Демон. А может сам дьявол.
Он заходит под воду ко мне тоже в одежде. Толкает к стене, и прижимается к голому телу.
— Вот так он тебя трогал?
Он опускает руку на грудь, и сжимает так сильно, что я вскрикиваю. Нежная плоть застывает в его руках. Мне очень больно.
— А вот тут, он тоже тебя трогал?
Он опускает руку мне между ног, и раздвигает их шире.
— Вот так вот входил?
И он входит в меня пальцем.
Безумие в его глазах, только сейчас начинает меня пугать. Почему я вообще ему позволяю так вести себя со мной? Я не его собственность. И даже не его жена. Так какого хрена, этот посторонний мне человек, трогает запретные зоны.
— Отпусти, — нахожу в себе силы, чтобы наконец-то сказать ему то, чего желаю больше всего. — Не трогай.
— Та, что ты говоришь? А кто мне помешает? Кто остановит?
— Я.
— Ты? Не смеши меня, — его смех такой яростный, сильный и сумасшедший, что мне становится действительно страшно.
Он сильнее загоняет в меня палец, а губами кусает шею. Его зубы останутся следом на теле, ведь он не ласково кусает, а по-настоящему, до синих кровоподтеков.
— Рустам, мне больно, — со слезами говорю я.
— Тебе больно? А мне? Мне, сука, думаешь не больно? Я влюбился в тебя с первого взгляда. Я хотел тебя ещё маленькой девочкой. Я мечтал, как буду ласкать тебя, и приносить удовольствие. Я не дотрагивался до тебя, после того раза в больнице. Боялся напугать. Я мечтал, что буду у тебя единственным. А что получил взамен? Ты предала меня.
— А ты нет? — ору я. — Думаешь, я не знаю, что вы с отцом купили меня. Ты говоришь о любви с первого взгляда, а сам покупаешь меня как товар. Какая же это любовь? Вы все использовали меня. Нет тут любви. Нет искренности. Ничего нет.
Снова звук пощёчины и лишь это отрезвляет меня. Я снова прижата к стене холодного кафеля. Меня трясёт и мутит. Это самый кошмарный день в моей жизни, и он не заканчивается. Он с каждым часом набирает обороты, показывая, насколько всё может быть ещё хуже.
— Заткнись. Мы спасли твоего отца от тюрьмы. А ты ещё смеешь мне высказывать за это? Всегда знал, что ты неблагодарная сука. Я сколько сделал для тебя. Кормил. Одевал. А ты мне нож в спину. Ну, я покажу тебе, что ждёт тебя после свадьбы. Я так давно об этом мечтал, что даже ждать не буду.
Он выводит меня с ванной, и ведёт в спальню. Первые шаги, я иду спокойно, но как только понимаю, что он имел виду, начинаю вырываться. К сожалению он сильнее меня, намного.
— Не смей, брать меня силой. Слышишь? Я не выйду тогда за тебя. Рустам…
— Выйдешь, а иначе твоего отца не только посадят в тюрьму, его там ещё и грохнут.
— Ты не имеешь права меня шантажировать. Это несправедливо.
— А ты справедливо со мной поступила, когда переспала с другим? Я ещё узнаю, кто это, и убью его. Клянусь, он будет валяться у твоих ног трупом.
Он перекрывает мне дыхание, но не действиями, а словами. Как бы подло не поступил со мной Горский, я всё равно его люблю. Невозможно так легко забыть и вычеркнуть его со своего сердца.
Тело моё лежит на большой кровати. А Рустам снимает с себя одежду, оголяя тело. Я не отвожу взгляд до последнего. Та старая я, которая жила в оболочке моего тела, до столкновения с Матвеем, постыдилась, испугалась и отвернулась. Но я другая. Я бы сказала лучшая версия меня. Но, увы, это тоже оказалось не правдой. Новая я, смотрит на половой член Рустама, и не стыдиться. И я бы назвала себя бесстрашной, если бы меня не трясло всю. Осознание того, что сейчас будет, вводило в дикий ужас.