Кинув в сторону Бориса взгляд, полный нежности, я вышла из спальни и направилась в ванную комнату. Изучив свое отражение в зеркале, я умылась и остановила взгляд на стоящей в углу стиральной машине. Загрузочный люк был приоткрыт, и я увидела рубашку Бориса, которую, по его уверению, он испачкал краской. Недолго раздумывая, я достала из машины рубашку и с трудом удержала себя от того, чтобы не закричать. Рубашка была не в краске. Она была в крови. Это не вызывало сомнений. Уж я-то, профессиональная художница, всегда смогу отличить краску от крови.
— Что бы это значило? — спросила я себя и сунула рубашку обратно в машину.
Что могло произойти с Борисом? Его кто-то избил? Кто-то ранил? Я сразу вспомнила Бориса, танцующего стриптиз, и подумала о том, что на его теле не было никаких синяков, не говоря уже о ножевых ранениях. В тот момент, когда мы занимались с ним сексом, я гладила его спину и грудь. Все было идеально чистым. Да что вообще могло произойти с ним на собственном приусадебном участке? Где и как можно было испачкаться в крови?
Получается, что сегодня вечером Борис не рисовал, запершись в бытовке. Никакое вдохновение на него не находило, и он не так одинок, как мне показалось на первый взгляд. Все разговоры Бориса о любви к рисованию всего лишь разговоры, под которыми нет никакой основы. Встретив меня, он ляпнул первое, что пришло ему в голову, а я, как дура, купилась на это вранье и увидела в нем творческую натуру, терзаемую одиночеством.
Выйдя из ванной комнаты, я вновь заглянула в спальню и, убедившись, что Борис спит, выскользнула из дома. Я и сама плохо понимала, что руководило мной в тот момент, но я осторожно кралась к домику без окон в надежде увидеть, что там внутри. Я хорошо понимала, что любопытство — это далеко не самая лучшая черта и за нее можно поплатиться, но мне так хотелось докопаться до истины и узнать, с кем же я провела сегодняшнюю ночь. Если Борис не замешан ни в чем криминальном, то зачем нужно было врать про тягу к творчеству и строить из себя непризнанного гения?
Чем ближе я подходила к таинственному домику, тем отчетливее слышала странные звуки, которые были похожи то ли на всхлипы, то ли на стоны, то ли на приглушенный плач.
— Кто здесь?! — крикнула я в темноту и остановилась.
На минуту меня парализовал страх, и я подумала о том, что, возможно, мне лучше не знать, какая тайна скрывается за стенами бытовки. Но отступать уже было поздно.
— Эй, кто там? — Неожиданно кто-то схватил меня сзади, и я закричала…
Глава 5
Я с силой вырвалась из железных объятий.
— Ты?
— Я, — глухо ответил Борис и попытался меня снова схватить.
— Мне больно, — жалобно произнесла я.
Борис слегка ослабил хватку, и я увидела, как по вискам у него струится пот. Это означало, что он нервничает не меньше меня.
— Что ты здесь делаешь?
— Я? Ничего. Просто гуляю. Решила подышать свежим воздухом.
— И как тебе дышится?
— Хорошо, — только и смогла сказать я. — Воздух тут просто замечательный.
В этот момент меня вновь сковал страх, и я не сомневалась в том, что Борис заметил ужас в моих глазах. Инстинкт самосохранения говорил мне о том, что я должна срочно бежать как можно дальше и как можно быстрее. Только вот куда можно было убежать из дома, территория которого обнесена глухим высоким забором? Видя мой страх и мое отчаяние, Борис улыбнулся и прошептал:
— Ты меня боишься?
— Нет, — соврала я и ощутила, как предательски задрожали мои колени.
— А мне кажется, что ты все же меня боишься.
— С чего бы это?
— Глупышка, не стоит меня бояться. Я не причиню тебе вреда.
— Когда я уходила из спальни, ты крепко спал.
— Я забыл предупредить тебя о том, что только со стороны кажется, что мой сон крепок. Я просыпаюсь почти от каждого шороха. Значит, ты погулять вышла?
— Вышла, — судорожно кивнула я.
— Не спалось? — Голос Бориса был полон подозрения.
— Не спалось, — ответила я и невольно вздрогнула.