— Я сегодня засну на работе, — со вздохом сказала она позже.
Он все еще не выпускал ее из своих объятий и водил кончиками пальцев вверх и вниз по ее руке.
— Возьми выходной, — предложил он. — Мне сегодня не надо в суд. Мы сможем выспаться, потом вместе позавтракаем где-нибудь, потом поедем ко мне. Ты еще не видела мою берлогу. Это в Бонди, и окна выходят прямо на море.
У нее что-то сжалось внутри. Одно дело — дать себе обещание выбросить из головы других женщин, совсем другое дело — сдержать его. Она не хотела видеть квартиру, куда он приводил Виргинию и других, где у него было с ними то же, что сегодня с ней. Это для нее слишком.
— Нет, — ответила она довольно резко. — Я не видела и не хочу видеть.
— Это что ревность, Лора? — мягко усмехнулся он.
— Да, — откровенно призналась она.
— Это хорошо, — пробормотал он.
Ее от природы вспыльчивый характер мгновенно вышел из-под контроля, и все благие намерения и мысли о самопожертвовании улетучились перед лицом подобной бесчувственности.
— Почему это хорошо? — выкрикнула она, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть выражение его лица. — А тебе понравится, если я примусь хвастаться перед тобой своими мужчинами? Если я скажу тебе, что вот это место, на котором ты лежишь сейчас не всегда пустовало?
Дирк рывком выпрямился, словно от толчка.
— Не шути со мной, Лора, — резко произнес он. — Если у тебя действительно кто-то есть — мужчина или мужчины — я хочу услышать об этом сейчас! Черт возьми!
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
— Если ты спала с кем-то еще, я…
Он угрожающе придвинулся к ней, и в его глазах появилось странное выражение, словно сам того не желая, он невольно осознал что-то важное. Ну конечно же! Он понял наконец, что его чувства не сводятся к одной лишь жажде обладания. Возникший рядом с ней образ другого мужчины открыл ему глаза.
Внезапно он взял себя в руки, отодвинулся от нее и снова лег на спину, лицо его приняло насмешливое выражение.
— Извини, — пробормотал он. — Это была неуместная вспышка. Я не имею права ревновать и интересоваться твоей личной жизнью за этот последний год. Думаю, я просто встревожился. Ты ведь тоже беспокоилась вчера, бываю ли я осторожен. Надеюсь, что и ты достаточно осторожна и не встречаешься с кем попало. Я тоже хотел быть уверен, чтобы в следующий раз принять меры предосторожности.
Лора лежала неподвижно, пытаясь не выдать своей радости. «Тебе не одурачить меня, Дирк Торнтон, — думала она, ликуя. — Ты меня любишь. И всегда любил. Вот из-за чего ты так разъярился. Вот почему, стоило нам вновь встретиться, и ты понял, что не можешь отказаться от меня».
— Никого у меня нет и не было, — сказала она. — Мне хотелось заставить тебя ревновать.
Он засмеялся сухим ироничным смехом.
— И тебе это удалось, — он придвинулся к ней. — Ты уже решила, что будешь делать сегодня?
— Да. Я пойду на работу. Мне, правда, очень надо. На этой неделе необходимо оформить все летние счета, Эстер одна не справится.
— Понятно, — вздохнул он. — Я должен был знать, что в этом ты не изменишься. Поступаешь правильно всегда и во всем!
— Это не всегда плохо, — пробормотала она, немного задетая его критикой.
— А что, если по правилам не получается? И чтобы добиться желаемого, приходится слегка нарушить правила?
Она не совсем поняла на что он намекает, то ли на уловки, которые приходится применять адвокату, то ли на настойчивость, с которой он преследовал ее.
— Тогда надо быть готовым отвечать за последствия, — ответила она серьезно. — Общество наказывает любителей нарушать правила.
Он снова засмеялся, и этот циничный смех смутил ее.
— Что ж, придется мне рискнуть.
— О чем все-таки идет речь, Дирк?
— О нас, конечно.
— В каком смысле?
— В смысле наших будущих отношений.
— А именно?
— Мы будем жить во грехе.
Теперь настала ее очередь рассмеяться.
— Глупости, Дирк, мы муж и жена, ты сам недавно напомнил мне об этом.
— Но когда развод будет оформлен, мы перестанем быть мужем и женой.
— Но я думала…
— О нет, Лора. Я уже говорил тебе и повторяю опять. Супружеская жизнь не для меня. Я начал оформление. Ну, не надо расстраиваться. Я буду с тобой, сколько ты сама захочешь. А ты ведь хочешь этого, правда? — добавил он лукаво.
— Да, конечно, но…