Настало время, чтобы включить «Маяк».
Пожелание Никитоса сбылось. По радио передали песню, насколько известно, от его крымских родственников. Когда зазвучал проигрыш, Гриша опознал одного из двух Дунаевских (Исаака и Максима часто путал). Того, который младший.
— Нравится тебе, Гришка? Твой городишко получил пенделя. По заслугам.
Сердце Григория ушло в пятки, когда за спиной раздался скрип половицы. Песня заглушила вторжение в квартиру, домофон не работает, а дверь не закрыта.
— Снова всем привет, молодая поросль! Мне выдали ордер на арест Карпенко. Веселов, мэр, всё знает (донос от дочери не понадобился), а майор Зайцев обеими руками за. Что бы вы ни хотели, но вам скрутят руки.
Евсеев поправлял фуражку сильными руками, держа этот самый ордер. Гриша отпрыгнул в сторону, а Никита приготовил кулаки. Какой смелый враг. Со стола что-то упало, но всем было не до того.
Участковый (а имеет ли он право на арест?) безо всяких прежних смешков потребовал от Гриши отойти. Будущий арестованный явно не смирялся со своим положением. Лучше и правда быть в стороне.
Едва Гриша сделал неловкое движение, правая нога взлетела вперёд. Да он же наступил на сало. «А ты такой холодный, как сало в морозилке…». Нижняя половина тела скользнула, а голова заработала резкий удар об пол. Или об угол стола. Не разберёшь.
Глаза видели только потолок. Всё, что оставалось в поле зрения, закружилось и погрузилось в темноту.
Кирдык.
Страна чудес
Он всё падал и падал с огромной скоростью. В конце мигом возвращался наверх и продолжал заново. Неправильно как-то.
Шлёпнулся на дорогу. Не на проезжую часть. Лужи и грязь (только без скрипа колеса из песни), а со всех сторон одни деревенские окрестности. На каком языке здесь говорят? А, неважно. Во многих книгах и кино язык везде и всегда один и тот же.
Дорогу перегородили два бомжа: то ли мужчина с женщиной, то ли кот с лисой. У мужика-кота особенно выделялись тёмные очки и табличка «Слепой», а женщина-лиса была ярко-рыжей и в длинном платье.
— Здравствуй, дружок. Я Алиса Патрикеевна.
— А я Базилио Тимофеевич.
В висках стучало на мотив их же песни из того фильма. Гриша растерялся. В сказку попал?
— Если у тебя нет денег, приходи на Поле дураков.
— Ага, щас. Знаю, какая у вас страна.
— Ошибаешься. Если поле — дураков, то страна — ровно наоборот.
Вокруг, как мошкара, мельтешили белые кролики с часами и шляпники с зайцами. В небе возникла кошачья голова с голливудской улыбкой. Вспомнил, кот списан с сорта сыра. Рядом обрисовалась морда усатого мыша. Это же Рокфор из мультсериала. Он вытаращил глаза и съел сырного кошака в один присест.
Лиса с другим котом исчезли, по грязной дороге маршировали сосиски. Они явно подразделялись на масти, как какие-нибудь карты. Одни с каплями горчицы, на других капли хрена, третьи с кетчупом. У каждой своё количество капель. Масти есть, а где чифирь и наколки?
Сосиски выстроились полукругом. Каждая держала ружьё. Десятка Горчиц первым поднял оружие, когда за спиной взорвался крик: «Изрешетить ему голову!». Шестёрка Хренов замялся, но Восьмёрка Кетчупов его пнул. Сапогом.