— Доводилось слышать, — киваю я.
— Обо мне? — радуется дедуля.
— О городе, — огорчаю я его.
— Так и знал, так и знал, — ворчит он себе под нос. — Все забыли Йоргена…
— Что же было дальше? — прерываю я этот поток страданий.
— А что? Жил и помер. Вот, — кивает дедуля. — А в один день чувствую, лежать неудобно, тесно, не развернуться. Не любили меня! Самый дешёвый гроб купили! Я встал и пошёл их ругать. Да.
— И что же было потом? — мне не терпится услышать продолжение.
— Да известно что. Пришёл и вижу: не любят. Отчётливо так не любят. Заперлись, кто-то стражу побежал звать. Будто не в моём доме живут, паразиты!
Он грозит кулаком.
— Вот и пришлось бедному дедуле уйти из города и скитаться где придётся. Шёл, шёл да и упал с обрыва в море. И потонул. Вот и конец дедуле. Ох, бедный, бедный дедуля Йорген…
— Погодите, — не соглашаюсь я, — как же конец, если вы здесь, передо мной?
— Ах да, — говорит мой странный собеседник. — Потонул, да и побрёл по морскому дну. Думал где-то выйти на берег. Долго шёл, даже устал. Но вышел всё же, а тут этот бездельник Леон рыбачит. «Пойдёмте в Город, чудесный Город, там вам будет хорошо», тьфу. Никто, никто здесь не любит дедулю Йоргена!
— Ну что вы, теперь вы мой любимый портной, — говорю я и поднимаюсь. — Мне пора возвращаться к Мари, но позже мы с другом ещё зайдём. Вы только, пожалуйста, не умирайте опять.
— Ладно, — говорит дедуля. — Я подумаю.
Я выхожу на узкую улочку и спускаюсь вниз, чувствуя себя так прекрасно, как только может себя чувствовать человек в новой одежде.
Глава 13. Всюду счастлив мудрый, если он поел
Когда я открываю зелёную дверь, до меня доносятся негромкие голоса. Похоже, мой друг проснулся.
— Какой ты нарядный, ну точно принц, — улыбается мне Мари.
Гилберт, прищурившись, оглядывает меня с головы до ног. Он всё ещё бледен и лежит, откинувшись на подушки.
Я поворачиваюсь, чтобы они могли оценить мой вид со всех сторон.
— Дедуля Йорген помог подобрать костюм, — хвастаюсь я. — Мари, ты говорила, нужно доставить ещё одну посылку? Давай её сюда.
— Успеется, — машет рукой мастерица. — Вечереет, потому надо бы вам задуматься о ночлеге. Я рада принимать гостей, но двоих разместить негде. У Теванны чудная гостиница, она предоставит вам лучшие номера. Давайте-ка прямо сейчас туда и отправимся.
Мы выходим на площадь. Гилберт, хоть и выглядит ослабевшим, идёт сам. Я предлагаю помощь Мари, но она отказывается, и тогда я просто придерживаю дверь.
На площади собирается народ. Кто-то прогуливается у дуба, кто-то сидит на лавках. Некоторые читают записки, а кто-то подвешивает новые.
— Мари, добрый вечер! — кричит знакомая мне старушка, которую я видел в окне.
Она сидит на скамье недалеко от нас и верхней парой рук вяжет небесно-синюю шапочку, а нижней — шарф цвета весенней листвы. Седые кудри старушки густо украшены цветами.
— Здравствуй, Ричил, — дружелюбно откликается наша спутница.
— Не познакомишь со своими кавалерами? — игриво спрашивает старушка, и на щеках её играют ямочки.
— Это Сильвер, — указывает Мари на меня, — а это Гилберт. Они недавно прибыли, потому мы идём к Теванне.
— У меня чудесный, большой дом! Я буду рада приютить гостей, да и мне будет не так одиноко, — немедленно предлагает наша новая знакомая, хлопая ресницами. — Может быть, обойдёмся без Теванны, а, мальчики?
— Ты так добра, — улыбается Мари, — но нужно ведь и Теванне чувствовать себя полезной. Не зря же она держит гостиницу.
— Но может быть, я возьму хоть одного? — упрашивает Ричил.
Оставив вязание на скамье, она подходит ближе и ласково проводит пальцами правых рук по моему плечу.
— Я ужасно храплю, — доверительно сообщаю ей я. — И хожу во сне. Хожу — и храплю.
— Как мило, — улыбается мне старушка, склоняя голову к левому плечу.
— А ещё, знаете, — понижаю голос до шёпота, — животом маюсь!
— У нас так много общего, — заливисто смеётся Ричил. — Будет что обсудить.
— Но это всё потому, что я ем нитки, — прибегаю я к последнему средству и для убедительности плотоядно кошусь на пушистые клубки.
— Ах, правда? — хмурится моя собеседница. Она отступает на шаг и тоже оглядывается на вязание, оставшееся на скамье. — Как жаль, — и она отступает ещё на шаг. — Мне будет очень вас не хватать, надеюсь, вам будет уютно у Теванны.
— Спасибо на добром слове, — киваю я, и мы движемся дальше.