— Может, мне стоит взять его в ученики, — колдун задумчиво почёсывает плохо выбритый подбородок.
В это время из-за яблони выползает Неро, как побитый пёс.
— Эх, ладно, Неро! — взмахивает руками Марлин. — Смотри и учись. Здесь главное — уметь сочинять стихи!
Он подходит ближе к яблоне, кладёт руки на ствол и произносит:
— Звёзды падают в ночи,
древо, рану залечи,
чтобы приносить плоды
цвета утренней звезды!
На наших глазах трещина затягивается, половинки ствола со скрипом прилепляются друг к другу, ослабевшие ремни сползают вниз. Засохшие ветви сперва становятся живыми, наполненными влагой, затем на них появляются листья, распускаются и опадают цветы, и вот уже тяжёлые светло-жёлтые плоды обсыпают ветки, пригибая их к земле.
— Вот и всё! — довольно потирает руки колдун, блестя очками. — Неро, сообщи-ка Дугальду, что дерево в порядке. А мне нужно вернуться на Холм и поразмыслить, как бы избежать возможного ночного падения звёзд.
— Подождите, — прошу я. — Мы с другом хотели вас отыскать, чтобы поговорить о Теодоре.
— О ком? — тёмные густые брови Марлина взлетают над зелёными стёклами. — Ах, этот неудачник… а зачем он вам? Такой унылый человек.
Тут мой собеседник горбится, опускает уголки рта вниз, прижимает голову к правому плечу и принимается приплясывать на полусогнутых ногах. Руки его при этом болтаются, как плети.
— Бе-бе-бе, — говорит он, оттопыривая нижнюю губу. — Ме-е-е.
Я беспокоюсь и чувствую, что сейчас был бы рад даже появлению Дугальда.
— Ну вот, — произносит Марлин уже нормальным голосом, выпрямляясь. — Как-то так и выглядит Теодор. И сдался он тебе?
— О боги, — говорю я. — Я-то был бы рад никогда его не встречать. Но он нужен моему другу, кстати, я только сейчас задумался, и зачем бы. А ради друга на что только не пойдёшь.
— Ну что ж, — колдун накручивает прядь-пружинку на палец, — сейчас я спешу, но вечером мы можем увидеться на площади. Вы же с товарищем не собираетесь уезжать в ближайшее время?
Не дожидаясь ответа, он громко смеётся, разворачивается и уходит. А я хочу немедленно рассказать об этой встрече Гилберту, только прежде него натыкаюсь на Дугальда, и мне приходится полить ещё два дерева, прежде чем этот жестокий человек объявляет, что дневная работа окончена и все могут быть свободны.
Глава 16. Вот и передышка (что ж, давно пора)
— Ты представляешь? — прыгаю я перед Гилбертом, когда мы возвращаемся в Город.
Вместе с нами идёт немало других работников, только не Дугальд — тот будет уходить последним, всё проверив, всё оглядев.
— Да, просто удивительно, — отвечает мне друг. — Носок в кармане, кто бы мог подумать. Но разве можно так вольно обращаться с заклинаниями, да ещё и выдумывать их самостоятельно? От этого могут случиться разные беды!
— А ты никогда не пробовал что-то придумывать сам? — спрашиваю я у Гилберта.
— Мне бы и в голову не пришло, — возмущённо фыркает тот. — Есть книги, написанные умными людьми. Нужно учить то, что уже существует, а не придумывать что попало.
— Но ведь и то, что уже существует, тоже когда-то кто-то придумал, — возражаю я. — Ах да, я всё хотел тебя спросить — а почему, собственно, ты загорелся желанием найти принца Теодора, да ещё так сильно, что заплатил Бартоломео и Брадану?
Гилберт слегка розовеет и отводит взгляд.
— Это… — начинает было он. — Понимаешь, я ведь сперва почти ничего о нём не знал, но когда все части истории слились воедино и я понял, что его можно найти…
— А, понимаю! — радуюсь я. — Это ведь невероятно здорово, просто потрясающе — найти человека, которого долгие годы все считали погибшим, да не просто человека, а принца! Какой поворот истории! Те, кто его отыщут, станут героями!.. Ну всё, мне снова стало обидно, что ты не хотел меня брать с собой.
Мой друг вздыхает, хочет было что-то сказать, но машет рукой.
Мы доходим до города в молчании, а затем спешим в гостиницу, чтобы освежиться и сменить одежду.
Теванна показывает нам небольшое здание, расположенное за гостиницей, на крыше которого установлены баки для сбора дождевой воды, и приказывает много не тратить — дождей давно не было. Мы с наслаждением моемся в тёплой воде, нагретой за день, а затем с таким же наслаждением едим. На обед у Теванны жаркое с картофелем.
С балкона мы видим, что на площади начинает собираться народ. Я поспешно доедаю и бегу к Мари, так как хочу попросить у неё бумагу и чернила, а Гилберт сообщает, что собирается немного отдохнуть. Мне хочется тоже подвесить к дубу пару записок, как это делают горожане, только я не уверен, стоит ли теперь что-то писать дедуле Йоргену или он обойдётся.