Садовник. Да-да, честное слово! Сперва я отреагировала на него несколько истерически («А вы действительно понимаете, что мы живем на втором этаже?»), но затем обнаружила на заднем фасаде дома длинные балконы с миниатюрными деревьями и цветами в горшках, которые садовник полил, подрезал и удобрил, после чего незаметно исчез. Балкон и впрямь смотрелся очень красиво, но, кроме меня, на него никто не выходил.
Бихевиорист для домашних животных. Крошечная, похожая на птичку японочка появилась в пятницу в десять утра. Битый час она наблюдала за Феликсом издалека, потом обследовала его еду, его поддон, места, где он спал, расспросила Иларию о его поведении, сделала рекомендации по поводу игрушек, проверила высоту и прочность шеста, о который Феликс драл когти. Все то время, что японская дама была здесь, Феликс ее игнорировал, более того, он с оскорбительным энтузиазмом принялся демонстративно вылизывать у себя под хвостом.
Бригада по доставке продовольственных товаров приходила дважды в неделю. Они приносили с собой большие зеленые ящики свежих продуктов, которые распаковывали под присмотром Иларии. Как-то раз я случайно увидела счет: этих денег хватило бы, чтобы кормить мою семью и, возможно, половину района в течение нескольких месяцев.
И это не считая маникюрши, дерматолога, учителя музыки, автомеханика, рабочего, который обслуживал здание; он менял перегоревшие лампочки и отлаживал кондиционеры. Стройная, как тростинка, рыжеволосая дама приносила огромные пакеты из магазинов «Бергдорф Гудман» или «Сакс Пятая авеню». Она буравила взглядом все, что примеряла Агнес, заявляя: «Нет. Нет. Нет. Ой, дорогая, просто идеально. Что ж, очень мило. Может, вы будете носить это с той маленькой сумочкой „Прада“, которую я показала вам на прошлой неделе? Ну а теперь, что мы будем делать с этим платьем для торжественного вечера?»
А еще были: виноторговец; человек, развешивавший картины; женщина, которая чистила шторы, и мужчина, который натирал паркетные полы в главной гостиной какой-то похожей на газонокосилку штуковиной, ну и остальные — так, по мелочам. Мало-помалу я привыкла видеть вокруг себя незнакомых людей. За первые две недели, похоже, не было и дня, чтобы в квартире находилось одновременно меньше пяти человек.
Одним словом, не дом, а лишь одно название. Для меня, Натана, Иларии и безразмерной команды наемных работников, служащих и прихлебателей, которые толклись здесь от зари до темна, апартаменты эти были скорее рабочим местом. Иногда после ужина процессия одетых в костюмы коллег мистера Гупника шествовала в его кабинет, а примерно час спустя появлялись, бормоча что-то о звонках в Вашингтон, округ Колумбия, или в Токио. Мистер Гупник, казалось, работал двадцать четыре часа в сутки, если не считать того времени, что проводил с Натаном.
Иногда я провожала глазами Агнес, которая посреди дня закрывала за собой дверь гардеробной комнаты — предположительно единственного места, где она могла уединиться, — и задавала себе вопрос: а была ли эта квартира хоть когда-нибудь просто домом?
Вот потому-то, решила я, они и исчезают на время уик-энда. Хотя, конечно, и в загородном доме, по идее, должна быть прислуга.
— Не-а. Это единственный случай, когда ей удалось настоять на своем, — ответил на мой вопрос Натан. — Она велела отдать загородную резиденцию его бывшей жене. И уговорила умерить амбиции и купить взамен что-нибудь попроще: скромный домик на побережье. Три спальни. Одна ванная. И никакого обслуживающего персонала. — Натан покачал головой. — А следовательно, никакой Таб. Агнес далеко не дура.
— Привет!
Сэм был в форменной одежде. Сделав в уме кое-какие прикидки, я поняла, что он только что вернулся после дежурства. Он взъерошил волосы и наклонился к экрану, желая разглядеть меня получше. И как всегда во время наших разговоров после моего отъезда, внутренний голос начал меня донимать: «Зачем ты уехала на другой континент от этого человека?!»
— Ты что, только что пришел?
— Да, — вздохнул Сэм. — Не самый лучший день для возвращения на работу.
— Почему?
— Донна уволилась.
Я не могла скрыть потрясения. Донна — прямолинейная, забавная, невозмутимая — и Сэм были точно инь и ян, она служила ему якорем, голосом разума. Невозможно было представить их друг без друга.
— Что? Почему?
— У ее отца рак. Прогрессирующий. Неоперабельный. Она хочет ухаживать за отцом.
— Боже мой! Бедная Донна! Бедный отец Донны!
— Да. Тяжелая история. А теперь придется ждать и смотреть, кого мне дадут в напарники. Не думаю, что дадут новичка. Ну ты понимаешь, из-за всех моих дисциплинарных взысканий. Полагаю, это будет кто-нибудь с другого участка.