— Ну, это многое объясняет.
— Он крупный благотворитель, поэтому не может не показаться. И, кроме того, они со Стрейджерами старые друзья. Но это самый тяжелый вечер в ее расписании. В прошлом году была просто жесть.
— Почему?
— Ах, она пошла туда, как агнец на заклание. — Майкл скорчил рожу. — Думала, они станут ее новыми лучшими друзьями. Как я узнал уже потом, они буквально поджарили ее живьем.
Я содрогнулась:
— А он не может пойти туда без нее?
— Ох, солнышко, ты не знаешь здешних порядков. Нет, нет и нет. Она должна идти. Она должна надеть на лицо улыбку и фотографироваться для журналов. Теперь это ее работа. И она знает. Хотя вечер явно будет не из приятных.
Разговор за дверью пошел на повышенных тонах. Мы услышали, как Агнес громко возражает, а мистер Гупник умоляющим голосом ее урезонивает.
Майкл посмотрел на часы:
— Я, пожалуй, вернусь в офис. Можешь сделать мне одолжение? Отправь сообщение, когда он уйдет. Мне нужно, чтобы до пятнадцати часов он подписал пятьдесят восемь бумаг. Я тебя люблю! — Майкл послал мне воздушный поцелуй и удалился.
Я старалась не прислушиваться к перепалке за дверью гардеробной комнаты. В очередной раз прокрутила календарь, прикидывая, что бы такого сделать полезного. Мимо важно прошел Феликс — поднятый хвост, как знак вопроса, — которому было в высшей степени наплевать на кипящие вокруг человеческие страсти.
Потом дверь внезапно открылась. Мистер Гупник увидел меня.
— А-а, Луиза. Ты не могла бы зайти на минуточку? — (Я встала и пошла, периодически переходя на бег, ему навстречу. Что было нелегко, так как от долгого сидения у меня свело мышцы.) — Луиза, я хочу узнать, ты свободна сегодня вечером?
— Свободна?
— Чтобы пойти на вечер. Благотворительный.
— Э-э-э… Конечно. — Я с самого начала знала, что у меня будет ненормированный график. И по крайней мере сегодня я точно не наткнусь на Иларию. Я загружу какой-нибудь фильм в айпад и посмотрю в машине.
— Ну вот. Что скажешь, дорогая?
Глаза у Агнес были заплаканные.
— А она сможет сесть рядом со мной?
— Я постараюсь выяснить. — (Она прерывисто вздохнула.) — Ну ладно. Думаю, что да.
— Сесть рядом со…
— Хорошо-хорошо! — Мистер Гупник проверил свой телефон. — Все. Мне действительно надо бежать. Встретимся в главном бальном зале. В семь тридцать. Если переговоры по конференц-связи закончатся раньше, я дам тебе знать. — Он подошел к Агнес, взял ее лицо в ладони и поцеловал. — Ты в порядке?
— В порядке.
— Я люблю тебя. Очень, очень. — Очередной поцелуй — и мистер Гупник исчез.
Агнес сделала еще один глубокий вдох. Положила руки на колени. Посмотрела на меня:
— У тебя есть желтое бальное платье?
Я вытаращила на нее глаза:
— Хм, нет. На самом деле у меня плоховато с бальными платьями.
Она оглядела меня с головы до ног, словно пытаясь понять, влезу ли я в какой-нибудь из ее нарядов. Думаю, мы обе прекрасно знали ответ. Тогда она выпрямилась и решительно произнесла:
— Позвони Гарри. Мы едем в «Сакс».
Полчаса спустя я стояла в примерочной, а две продавщицы пытались втиснуть мой бюст в платье без бретелек цвета несоленого масла. На что я саркастически заметила, что в последний раз, когда меня так щупали в интимных местах, я настояла на немедленной помолвке. Никто не засмеялся.
Агнес нахмурилась:
— Слишком похоже на подвенечное платье. И оно толстит ее в талии.
— Миссис Гупник, у нас есть отличные корректирующие трусики.
— Ой, не уверена, что я…
— А у вас есть что-нибудь в духе пятидесятых? — спросила Агнес, вертя в руках телефон. — Потому что это слишком врезается в талию и не ее роста. А у нас совершенно нет времени на подгонку.
— Мэм, во сколько начало вечера?
— Мы должны быть там в семь тридцать.
— Миссис Гупник, мы все успеем к нужному времени. Я попрошу Терри доставить вам его к шести часам.
— Тогда давайте примерим вот это, цвета подсолнуха, и вон то, с блестками.
Если бы я знала, что в тот день буду впервые в жизни примерять платья за три тысячи долларов, то не стала бы надевать смешные штанишки с нарисованной таксой и бюстгальтер, который держался на английской булавке. Интересно, сколько раз за одну неделю можно успеть продемонстрировать грудь идеальным незнакомцам? И еще, видели ли они когда-нибудь тело вроде моего, в реально жирных складках? Продавщицы были слишком хорошо воспитаны, чтобы комментировать мою фигуру, если, конечно, не считать постоянных намеков насчет корректирующего белья. Они просто приносили платье за платьем, двигая меня туда-сюда, словно пастухи, гонящие скот на выпас, пока наконец Агнес, сидевшая на стуле с мягкой обивкой, не сказала: