Между тем изменение в фоне нарастает. И я с некоторым удивлением понимаю, что это не радары ПВО. Это что-то другое. Совсем другое. Совершенно мне незнакомое. То есть это даже не оно само, а его... следы на фоновом излучении? Что... это?
— Доктор...
— Что?
— Уточнение. Это не радары землян и не биополе амариллов. Это что-то третье.
Из манипулятора доносится: «Ой, смотрите, шиповник! — Мари, не до этого. — Да нет же, вы посмотрите, он цветёт! — Что?! — Ого, видел бы это Кузнецов!..»
Что-то там интересное в глубинах Рыжего леса происходит, но у меня на мониторе — не менее любопытные вещи. Приборы не могут засечь саму волну, она за пределами их чувствительности. Есть только искажения, но они проявляются во всём остальном. То есть, это глобальное возмущение с эпицентром... Совпадающим с центром города?!
— Нам на главную площадь, — командую. — Неизвестный сигнал идёт оттуда.
— Что там?
— Пытаюсь разобраться.
Смотрю на приборы, медленно, но верно выстраивающие структуру сигнала. Да быть того не может!.. Но против факта не попрёшь.
— Три коротких пика, три длинных, три коротких. Три точки, три тире, три точки. Это сигнал «SOS» морзянкой, запущенный как помеха по фоновому излучению Земли. Кто-то пытается докричаться до людей на языке, понятном и им, и ему самому, прямо из Припяти.
— Ты понимаешь, какой ты бред несёшь? — спрашивает меня Хищник, но глаза у него загораются. Вполне его понимаю, сама умираю от любопытства, к которому примешивается некоторый процент жути. Не могу от неё отделаться. Хоть скафандр и герметичен, но инфекция есть инфекция, а взрыв реактора есть взрыв реактора. Всякое может случиться.
— Город насквозь простреливается, здания стоят редко, деревья вокруг ещё совсем молодые. Мы будем торчать там на виду у всех. Ты готов быстро убегать?
— Не в первый раз.
— Тогда забирайся и держись крепче, сократим маршрут.
— Наконец-то вижу явную пользу от скарианской бронетумбочки, — хмыкает он, пытаясь приладиться на выступе гравиплатформы. Размер его ноги куда больше, чем у Ривер, и Доктору неудобно. Зато хватается правильно, не заслоняя мне рецепторы. Группа Сонг тем временем обсуждает найденную полянку с модифицированным климатом. Похоже, чем ближе они подходят к станции, тем сильнее переделана местность.
— Но-о, Росинант, поскакали!
Росинант? Запросить базу данных... Что?! А в глаз прямой наводкой? Сразу беру боевую скорость, так что Хищник едва не улетает на асфальт. В следующий раз пусть подумает, прежде чем обзываться старой клячей, сам такой.
Припять — город-невеличка, и очень скоро мы оказываемся на центральной площади. Пока летели, народу попалось не так уж и много, в основном в районе магазинов и детских площадок, но инфицированы были все. Даже если раньше амариллы прозевали наше появление, то теперь их точно известят. Если верить отчёту, конкретно эти экземпляры с Альвеги далеков не видели, но после подстанции в Королёве должны были уяснить, что столкнулись с серьёзным противником. А значит, вот-вот всполошатся, что я внезапно оказалась у них под боком. А если ещё и деревья Рыжего леса сообщат, что кто-то топчется по их травке и корням, противник вообще запаникует. Пусть. Паника — лучший наш союзник.
Сбрасываю скорость, подбираясь поближе к точке, откуда идёт сигнал. Как ни странно, это клумба.
— Тут ничего нет, — Доктор крутит головой во все стороны, потом вытаскивает чудо-отвёртку и принимается ей жужжать на разных частотах. — Вру, есть.
Писк отвёртки начинает перебиваться равномерными паузами. Три точки, три тире, три точки.
— Отсюда, — Хищник, сдвинув седые брови, сдаёт на пару метров вправо, огородным пугалом влезает в самую гущу колючек и замирает, держа инструмент на высоте полутора де-леров в воздухе над лысыми, ещё не проснувшимися, розами. Припять не Рыжий лес, мутации и контроль микроклимата здесь ещё не так продвинуты, на кустах только-только проклюнулись почки. Хотя, согласно моим данным, для местного климата весна случилась слишком солнечная и ранняя. То ли совпадение, то ли не очень.
Я пристально слежу за его манипуляциями и за местностью.
— ТМД, знаешь, что это?
— Нет.
— Дриады это.
База данных, “дриады”, уточнить. Что?..
— Ошибка, дриады — мифические существа, которые...
— Замолчи, будь добра. Эти «мифические» существа в 2014-м Землю от солнечного протуберанца спасут. В древности земляне верили, что в деревьях есть души и что с ними можно говорить. Иногда появлялись отдельные люди, утверждавшие, что действительно слышат голоса растений, — он встряхивает отвёртку, как доисторический ртутный градусник, и снова принимается изучать мини-дисплей. — И они были не так уж неправы. У местных растений действительно есть то, что можно назвать «душой», но я теперь стал называть это дриадами, так красивее. Коллективный разум, способный прогнозировать космические катаклизмы, за одну ночь вырастить на планете бесконечный лес, и которому раньше было глубоко плевать на хомо сапиенс. Это он встревожился и кричит «SOS». Что-то, с чем он справиться не в состоянии, а люди, выходит, могут... Ну-ка, погоди.
Он снова что-то курочит в манипуляторе, а я стараюсь не замечать потихоньку увеличивающиеся группки местных, глядящих на нас. Но естественно, имею их в виду и подъезжаю вплотную к Хищнику, переломав кустики. Тем временем в манипуляторе замолкают голоса из Рыжего леса, а вместо них раздаётся шум и треск помех, которые медленно складываются во вполне понятные слова.
«Помогите... Помогите... Помогите...»
Мы переглядываемся с Хищником. Говорит, в 2014-м эти существа спасут Сол-3? Солнце амариллов относится к классу более спокойных светил, чем солнце землян. Штучки вроде неожиданных протуберанцев и даже сильных вспышек им неведомы. Если через двадцать семь-двадцать восемь лет они заполонят Землю своими мутантами, а эти существа вымрут... М-да. Безрадостно. А кого мы тогда захватывать будем?! Эй, меня это не устраивает.
— Изменение биохимии и электрорежима растений Земли на почве мутации? — выношу я предположение.
— Похоже на то. Значит, сюда эвакуировались дриады из Рыжего леса. Но здесь растения тоже изменяются, и дриады тихо и незаметно умирают.
Хищник усиленно трёт лоб, силясь что-то сообразить. А у меня в мозгу щёлкает идея. И, настроив свой транслятор на широкий спектр электромагнитных помех, отстукиваю несколько раз одно и то же земной морзянкой: «Чем мы можем вам помочь? Повторяю, чем мы можем вам помочь?»
«Беда... Идёт беда... Наши дома стали другими. Наша планета изменяется. Мы ничего не можем сделать. Мы умираем. Спасите нас. Остановите беду из леса... Остановите чужаков... Остановите их в мёртвой зоне», — тут же взрывается потоком слов манипулятор, а помехи становятся массированными и сумбурными, словно вокруг нас вьётся гигантский невидимый рой существ энергетической природы.
«Мёртвая зона. Объяснить? Объяснить?»
«Рядом с ней умер лес. Мы больше не можем там жить».
ЧАЭС.
«Сколько чужаков пришло со звёзд?»
«Никто не приходил. Они растут. Растут в мёртвых домах, в мёртвой зоне. Мы пытались помешать, но мы слабее».
— Ты что, говоришь с ними? — внезапно догадывается Доктор.
— Подтверждаю.
— Не хотелось бы тебя прерывать, — и он глазами усиленно показывает направо и налево. Клумбу окружило людское кольцо, не меньше сотни человек, в основном стариков, женщин и детей. Все инфицированные, все недобро смотрят. Ну ясно, амариллы прочухались от обалдения и нашей наглости, и забросив захват других регионов, берут под контроль город и стягивают силы. Людей мне раскидать не позволит Хищник, но ещё немного помедлим, и уже никуда не уйдём, даже вверх. А враг мой, вместо того, чтобы снова уцепиться за скафандр и дать мне возможность вытащить нас обоих, находит альтернативное решение и принимается прописывать координаты в манипулятор Вихря Времени, приговаривая толпе:
— Кыш-кыш, пошли отсюда. Цирк уехал, клоуны тоже, — знакомая вспышка и ощущение падения в бесконечную пустоту. Когда обзор восстанавливается, мы оказываемся в ТАРДИС.
— Ты же сказал, что так можно спалить устройство Ривер? — на всякий случай уточняю у него. Приглядываюсь. — И, Доктор... Иди принимать интерферон и жароповышающее. За последние два рэла у тебя резко пошла развиваться сыпь.