— Врёшь, — он взлетает по трапу на верхнюю галерею и принимается расшвыривать мелочёвку на полках и в ящиках. Находит небольшое зеркало и смотрится туда, страшно гримасничая.
— Проклятье. Ты права, ТМД. Они всё-таки догрызли мою ДНК. Какая потрясающая работа по генетике!..
— Согласна, — про респиратор опять думаю, но не озвучиваю. Всё равно без толку.
Хищник настороженно оборачивается на меня. Видимо, у него включается паранойя, если далек показывает восхищение даже оружием массового поражения чужого производства. Ну а я виновата, что ли, что не мы такую отличную штуку придумали?
— Съешь йогурт. И не думай про дальнейшее взятие образцов.
— Согласна, но только когда вы поправитесь, а вирус будет полностью нейтрализован. Тогда ты мне опять принесёшь ящик клубничного йогурта за то, что я вовремя тебя вызвала и подняла тревогу на Сол-3.
— Деточка, ты же лопнешь.
Нет, я надуюсь шариком, перестану помещаться в скафандр, и мне будет хорошо.
Доктор спускается обратно к консоли, вытаскивая из внутреннего кармана две пачки таблеток. Продолговатая палочка военного интерферона и круглая лепёшка жароповышающего улетают ему в рот. Интересно, чьи склады он всё время разворовывает? Или это всё — трофеи с Войны Времени?
— Пошли, прогуляемся по лесу, догоним Ривер.
Есть предложения, от которых невозможно отказаться, и я двигаю на выход из ТАРДИС. Двери открываются сами, сразу обе створки, а не одна, как обычно. Хорошая, умная машина времени, мне тоже было бы жалко царапать твои косяки.
Дежавю, то же шоссе, та же въездная стела. Но в воздухе что-то не так. Всё иначе. Немного иной спектр освещения, словно над местностью навис гигантский золотистый фильтр. Иногда так бывает, когда лучи низкого солнца отражаются от облачной дымки и вызолачивают поверхность планеты, стирая при этом тени. Оглядываюсь, силясь понять, что сейчас вызывает такой эффект, при ясном-то небе и не слишком вечернем солнце — по таймеру семнадцать часов двадцать три минуты сорок семь секунд. Надо будет его потом обратно переставить, не хочу больше отсчитывать время по Сол-3.
Доктор выходит за мной следом. Надо его спросить, это он спец по темпоральным рассинхронизациям:
— Освещение. Неправильное. Что с ним?
Он оглядывается, потом смотрит вверх, пожимает плечами и делает вывод:
— Дриады.
Смотрю туда же, увеличивая изображение. А, вот что не видно просто так, без увеличения и максимального расширения улавливаемого фоторецептором спектра. Ну и жизнь, даже боевой фильтр не поставить — сейчас надо все оттенки максимально различать, да и целик мне не актуален без излучателя…
— Обнаружен золотистый туман за пределами стандартного цветовосприятия. Это они?
— Именно. В прошлый раз я их гравитацией вытащил в видимый спектр, но, видимо, они и во времени нас обгоняют. В искажённом пространстве их свет заметнее.
— Их много.
— А ты думала. И высота до роя... — характерное жужжание, — ...двадцать пять миль.
Кто-то тоже не любит универсальную земную СИ. Может, ещё и вес в унциях измеряет, раз уж так фанатеет по Англии?
— Когда мы уничтожим поражённые растения, дриады смогут восстановить экосистему?
— Опять «уничтожим»?! — Хищник прячет отвёртку обратно в карман. — Ты меня достанешь этим своим «уничтожим», я тебя на ложки переплавлю. Далеканиумные*.
— Ты не ответил на поставленный вопрос.
— Заткнись и ищи Ривер.
— Не командуй.
— Сама не командуй!
Тем не менее, он на самом деле прав, но только вот есть одна маленькая техническая накладка, встроенный биоискатель в моём корпусе ищет любую жизнь класса «животное». И никто не гарантирует, что мы не придём к какому-нибудь муравейнику — белочек-то в Рыжем лесу ожидать глупо. Впрочем, имеется альтернативное решение.
— Давай поищем с воздуха. Подлесок не очень густой, а у Мари бирюзовая ветровка.
На общем красноватом фоне леса бирюзовый засияет, как сверхновая.
— Идёт, — соглашается он, снова пристраиваясь на мне поудобнее. — Только не вздумай меня стряхнуть, поняла?
— Нет смысла. Всё равно регенерируешь.
И не прекратишь обзываться.
Я поднимаюсь на пятьдесят де-леров. Сосны растут ровными рядами, что выдаёт искусственную посадку. Что ж, тем удобнее будет их валить ликвидаторам.
— Всю жизнь только и мечтал, чтобы полетать на далеке, — мрачно скалится Хищник, морщась и отворачиваясь от ветра. Его руки впились в меня. Неужели высоты боится? Я бы могла подколоть на эту тему, но мне надоели перепалки, поэтому концентрируюсь на поиске бирюзового пятна внизу. Лучше сразу взять поближе к АЭС, ведь судя по долетевшему до нас отрывку беседы, группа Ривер Сонг болтается где-то там.
Нарезаем круги, причём Доктор ещё и периодически орёт что-то вроде «Э-ге-гей, Ривер!» Очень скоро до моих слуховых рецепторов долетает пронзительный человеческий свист. Иду по звуку и замечаю наконец яркий взблеск между порыжелых сосновых лап.
Сбрасываю скорость и вертикально опускаюсь под кроны.
— Всем по шишке-малышке, презент из небесных сфер, — когда Хищник успел надрать полную горсть прошлогодних шишек? Теперь разбрасывает их, поштучно каждому из землян. Ривер ловит свою и скептически начинает её подбрасывать, явно прицеливаясь в чей-то умный лоб:
— Сладкий, ты решил зайти и что-то мне вернуть?
Мари тем временем, дурачась, тыкает своей шишкой в шишку Фёдора. Странно видеть немолодую женщину, ведущую себя так по-детски и такую весёлую в сложившейся ситуации, тем более что двое других выглядят мрачновато.
— Долго стоять на месте нельзя, здесь всё живое и шевелится, — сообщает мужчина.
— У растений свои темпоральные ритмы и фазы, они в другом потоке времени по сравнению с нами, — отвечаю и смотрю на Доктора. — Я правильно им объяснила?
— За умную сойдёшь, — мрачно буркает он, тыкая отвёрткой во все стороны подряд. Несовершенная система, мои датчики быстрее. Ривер, приподняв бровь и изогнув губы в ироничной усмешке, продолжает сверлить мужа взглядом. Наконец, говорит:
— Манипулятор верни.
— Угу, — и даже не думает пряжку расстегнуть.
Придётся влезть в их разговор, а то надоедает смотреть, как они топчутся на месте в пределах двух-трёх де-леров, словно магнедоны в брачном танце, чтобы не стоять неподвижно, и ругаются. Чем быстрее всё выясним, тем быстрее отсюда уйдём.
— Ривер, твоё устройство временно соединено с ТАРДИС, чтобы прослушивать их, — задираю фоторецептор. Не говорить же, «мы вас на прослушку поставили, когда рыжие сосны увидели», — обидится насмерть.
— Кого, деревья? — скептически отзывается она. — У нас уже есть один такой прослушиватель.
— Не деревья, но долго объяснять, — отмахивается Хищник и ворует вопрос прямо у меня с микрофона: — Какой такой прослушиватель?
Всё такой же скептический кивок на веселящуюся Мари.
— Вот.
Доктор внезапно хватает мой фоторецептор и поворачивает на себя. Наглец!
— Я же тебе говорил, такие люди бывают.
Даю очень лёгкое напряжение на верхнюю треть корпуса. Хищник вскрикивает и отдёргивает руку, но тут же как ни в чём не бывало разворачивается, подлетает к Мари и хватает её ладони:
— Что, что они говорят?
Женщина становится несколько растерянной:
— Mais**... Я... Боюсь, вы все не вполне правильно меня поняли...
— Нет, — жадно отзывается Хищник, учуявший то ли информацию, то ли угрозу моего гадкого смешка в спину, — нет, просто говори. Говори, что чувствуешь.
— Ну... Им весело. Le printemps***, всё расцветает, даже корни поют... Но это ведь и так понятно.
— Нет, нет, непонятно! Как ты их слышишь? Когда ты начала их слышать?
Мари вовсе сбита с толку от такого напора. Мне бы тоже было не по себе, если бы перед самым моим фоторецептором щёлкали такие зубищи и горели такие глазищи. Кстати, симптомы глазищ и знание биологии галлифрейцев наводят на мысль, что кое-кому надо проверить эндокринную систему. А то на дисбаланс йода похоже, земляне бы сказали, базедову болезнь — там тоже нервы шалят и глазки навыкате, как у космодесанта при жёсткой посадке.