— Джейк, ты будешь нашим проводником. — Алма кивнула в сторону юноши.
Джейк улыбнулся. Он рад, что наконец сможет посетить настоящее, посидеть с Эммой в кафе, по возможности, посетить кино.
— С радостью. — Отозвался он.
— Мы сможем пробыть там около четырёх часов без изменений? — Уточнил Енох.
— Именно. И не более. За этим я буду следить. — Алма взглянула на Альфреда, который одобрительно кивал.
Он давно подал Алме идею о том, что детям со временем надоест сидеть в «четырёх стенах».
— А когда мы отправимся? — Поинтересовался Хью.
Над ним возбуждённо навис небольшой рой пчёл.
— В зависимости от того, как наши захватчики успокоются. — Алма вспомнила Ганса.
Чувство вины теснило её грудь. Она оставила его умирать там. Немец, хоть и хотел отыметь её право на своду, но сохранил её жизнь, в то время как его напарник, Гюнтер, так и мечтал выпустить ей пулю в лоб.
— Город практически ослаб, после их налёта там уже ничего не осталось, а значит, они здесь не задержаться. — Проговорил Альфред, заметив негодование Алмы.
— Я тоже так считаю, да и в последние дни уже не слышно тех взрывов. — Согласился Енох.
— Я мог бы сходить и проверить обстановку. — Предложил Миллард.
Алма резко взглянула на невидимого мальчика в голубой пижаме.
— Даже не думай об этом. Сейчас не сезон разгуливать нагишом по городу. Да и не удачное время… — Алма поняла что перенервничала. — Я сама слетаю и посмотрю. — Добавила она.
Альфред было хотел возразить, но тут Алма подняла глаза на него.
— Даже не обсуждается, мистер Грин. — Фыркнула она.
— Суровая женщина, суровых нравов. — Пробурчал он.
— Вы что-то сказали? — Алма прикрыла глаза и поднесла к губам трубку.
— Нет, ничего, мисс Перегрин. — Отозвался он.
Сидящие рядом Клэр и Бронвин захихикал.
— Так, а теперь в кровать. И без возражений. — Алма встала с кресла и направилась к лестнице. — Пройду проверю. — Добавила она.
Дети послушно начали вставать со своих мест.
Альфред взглянул на настенные часы с маятником
— Но только будет девять часов. — Проговорил он вслух.
На его слова обернулись Оливия и Эмма.
— В принципе это нормальное время. — Улыбнулась рыжеволосая, осматривая младшую половину детей.
— Да и не хотим мы огорчать мисс Перегрин, она знает лучше, как нам удобнее. — Добавила Эмма.
— Ясно. — Выдохнул Альфред.
— Енох, Джейк и Гораций собираемся у нас в комнате и допоздна слушаем страшилки. — Прошептала Оливия, улыбаясь.
— Только не говорите мисс Перегрин. — Улыбнулась Эмма.
— Да без проблем, в случае чего — прикрою. — Альфред подмигнул им.
Девушки кивнули ему.
— Нам пора укладывать младших в кровать. — Любезно улыбнулась Оливия.
Альфред улыбнулся и одёрнув пиджак вниз, направился вверх по лестнице.
Он видел, как поменялись выражение лица Алмы, он чувствовал, что внутри неё боролись чувства и эмоции. Ей нужно выговориться.
Альфред неуверенно открыл дверь её комнаты и застыл на месте.
Алма стояла в синем полумраке, у окна, задёрнутого ночными шторами, через которые усердно пытался пробиваться ночной свет луны.
Она была так загадочно прекрасна.
Мужчина переступил порог её комнаты, закрывая за собой дверь. Алма обернулась.
Одними своими глазами она манила его.
Он согревающее тепло, которое прокатилось по его телу, тепло от этих синих глаз.
Как говорят: человека, который дарован вам по судьбе, тянет к вам, а вас к нему.
Он чувствовал что Алма, это половина его, не достающее звено его жизни, которое отвечает за счастье.
Он сделал ещё шаг и ещё, подходя к ней ближе, чувствуя запах полюбившегося парфюма.
Её руки были скрещены на груди.
Она медленно отвернулась к занавешенному окну, не сказав не слова.
Альфред подошёл к ней со спины и обнял, заключая её в кольцо своих рук. «МОЁ” - шепчет его сердце.
Мужчина положил подбородок на её плечо.
— Я знаю, в глазах детей ты сильная и решительная. Ты уверенная в себе. Но, от меня не скроешь своё истинное состояние. — Прошептал он ей в шею, обжигая горячим дыханием кожу.
— Сколько это все будет продолжаться? — Внезапно спросила она.
Альфред насторожился.
— Эта война. Мы не касаемся её, но всё равно оказываемся крайними. Я устала. — Прошептала Алма.
Она развернулась к нему лицом и прижалась к его груди, обнимая.
Альфред прижал её к себе ближе.
— Алма, а скажи мне, как ты тогда наткнулась на тех немцев. — Спросил Альфред, вслушиваясь в тишину.
Женщина подняла на него глаза.
— Последовала за тобой, встретилась с Гансом. — Прошептала она, и на последнем слове перешла на полушёпот.
— Гансом? Тот немец, что хотел воспользоваться тобой в лесу? — Проговорил Альфред с какой-то ревностью в голосе.
Алма судорожно выдохнула.
— Я считаю что мы не правильно поступили. Я тогда и не думала, но сейчас меня гложет совесть. — Шепчет она.
Альфред вздохнул.
Он немного отстранился от неё, и пальцами приподняв её подбородок к своему лицу, проговорил прямо в губы.
— Алма, это немецкий солдат. На его руках куча невинных жизней, которые он погубил. Море крови. Убив, мы помогли расплате добраться до него. — Проговорил он ободряющим голосом.
— И всё-таки теперь и на моих руках кровь. — Шепчет она и опускает глаза вниз. — Убивать в петле это одно, на следующей день ты прекрасно знаешь, что эти люди будут живы. Но… мы живём настоящим прошлого. — Она отходит от него и присаживается на кровать.
Альфред оборачивается и смотрит на неё. Он не знает что сказать. Мысли судорожно путаются, ком застрял в горле.
Он видит в каком смятении находиться она, чувствует, что не сможет умолчать.
Алма смотрит на свои ладони и судорожно выдыхает.
— Мне до сих пор кажется, что они в крови. — Продолжает шептать она.
Альфред подходит к кровати.
Он медленно присаживается перед Алмой на колено.
Его руки окутывают её ладони.
Он подносит их к губам и целует, медленно, стараясь согреть.
Алма молчит.
— Твои руки чисты как и твоя совесть… Он жив. — Он не выдержал, признался.