Конечно, ему не удалось отыскать развалины дома Стерха. И, конечно, кто бы сомневался: при его сегодняшней удаче Ди оказался чуть ли не в центре ковровой бомбардировки.
Усталый и грязный, он покончил с последним болтом и взялся ослаблять домкрат, когда свист очередной авиабомбы раздался так близко, что заложило уши. Земля подпрыгнула, домкрат вывалился из-под машины сам собой, и последнее, что почувствовал Ди, цепляясь за отключающееся сознание: пыль, свежая горячая бетонная пыль, ударившая в не успевшие сузиться ноздри.
А когда очнулся – пришлось сужать зрение: только что открывшиеся глаза обжег острый свет диодного фонарика.
– Готово, – раздался чей-то тихий голос. Щеки саднили – то ли от попавшего в царапины пота, то ли от ударов, которыми Ди приводили в чувство.
– Жив? – Стерх склонился над ним, хмуря черные брови. Отросшая челка падала на круглое, перемазанное пылью лицо, в расширенных зрачках отражались точечки света.
Ди кивнул и зашевелился, проверяя величину нанесенного телу ущерба.
– Ничего не сломано, – сообщил угадавший его движения Стерх. – Так, покоцало малость. Встать сумеешь?
И протянул руку.
– Ну? И какого ляда тебя сюда принесло? Расписание налетов забыл?
– Колеса, – прохрипел Ди и натужно закашлялся, пытаясь выплюнуть забившую легкие пыль. – Там ежи.
– Ты на машине? – уточнил Стерх, и Ди снова кивнул, пораженный, что можно подумать иначе. Как бы он добрался до этих трущоб – пешком?
Стерх отошел в сторону, из мрака донеслись негромкие голоса. Переговаривалось трое, и Ди мог бы поклясться, что один из собеседников – ребенок. Он уже понял, что находится под землей: сверху доносились гулкие взрывы, по стене, к которой его прислонили, усадив на какой-то дощатый ящик, шла вибрация – но слабая, а замусоренный пол на ощупь казался… мраморным?
В темноте Ди видел плохо, раза в три хуже, чем на солнце, однако знал, что людям еще сложнее: если нет источника хоть какого-нибудь света, их глаза совсем отключаются. Эта компания обходилась диодными налобниками. Ди насчитал пять человек – вместе со Стерхом. Отчего-то тот был без фонарика и чересчур легко одет для зимнего времени – в футболку с длинными рукавами.
– На. – Вернувшийся Стерх сунул Ди небольшую бутылку с водой. На этикетке коротко блеснули красно-синие ЗАДовские звезды. Однако на вкус вода оказалась не гуманитарной – "чистой, из лучших американских скважин!" – а местной, водопроводной, с отчетливым привкусом аммиака. – Ну, извини, – фыркнул Стерх, заметив его гримасу. – Мы тебя не ждали. Как ты в наших краях-то оказался?
– Заблудился, – ответил Ди. Не станет он признаваться, что искал этого придурка. Они не виделись почти полтора месяца, и теперь Ди злился на себя за эту наивную и глупую выходку. С чего он решил, что каратарин будет рад его видеть?
– Повезло тебе. – Стерх вроде бы поверил. – В смысле, повезло, что мы тебя нашли.
– Это бомбоубежище?
– Подземка.
Про подземку Ди слышал: ее окончательно закрыли еще до обрушения Моста Свободы. Ди, наверное, первый из греев, кто спустился в метро, пусть и в бессознательном состоянии.
Еле слышно озвучивая свою мысль, он улыбнулся. Обеспокоенный Стерх приложил палец к губам и снова наклонился, всматриваясь. Махнул рукой в сторону, ему передали связку ключей, на которой болтался брелок в виде фонарика-карандаша.
– Никому не говори о себе. Следи за моим пальцем. – Он посветил Ди сначала в левый глаз, потом в правый. Ди послушно следовал взглядом за его медленно движущимся туда-сюда мизинцем. – Нормально. Голова не болит?
– Нет, кажется.
– А ты вообще… ну… – Стерх понизил голос, почти зашептал.
– Что?
– …насколько отличаешься?
– Не сильно, – состорожничал Ди. Кто его знает, что он там вычитал в своих книжках. В них про греев понаписана куча всяческой ерунды. Например, что они прилетели из космоса (вариант: пришли из параллельного мира), чтобы захватить Землю, поработить людей, овладеть природными ресурсами, и все такое прочее. Или вот: греи всеядны, но предпочитают человеческую кровь и мясо. И особенно любят девственниц и младенцев.
Папа рассказывал Ди о периодических вспышках ксенофобии, поражающих человечество каждую пару-тройку поколений – когда начинал забываться предыдущий опыт. Если бы не умение адаптироваться в любой, даже самой враждебной, среде, много ли греев выжило бы? Интересно, что думает о якобы коварных замыслах пришельцев Стерх? В конце концов, идея выявить и загнать остатки греев в Резервации исходила именно от ученых. Вдруг кто-то из его предков лично приложил к этому руку?