- И что теперь? - Джонни, похоже, растерялся. Второй раз за такое короткое время. Да умнице Ди медаль надо выдать! Вот он-то точно знал, что теперь.
- Ничего, - пожал он плечами. - Такое уже бывало. Сейчас полежит и придет в себя. Сунем ее в постель, вкатим пару уколов.
Но он ошибся.
Донна Лючия действительно полежала - минуты две. А придя в себя, спрыгнула со стола, обвела диким взглядом кухню и выбежала в дверь. Опомнившись, Ди и Джонни кинулись следом, однако погоня длилась недолго.
- А теперь? - Джонни попробовал выдавить бронированную дверь ладонью. - Что там у тебя?
- Подвал, - мрачно ответил Ди. - Дверь тройная, изнутри блокируется.
- А в подвале что? - прищурился Джонни.
- Припасы разные. Вода. Дизель и все такое для машин. Коллекции.
- Оружие есть?
- Есть.
- Я так и думал. И другого входа, конечно, нет… Может, взорвем аккуратненько?
- Дом обрушим. - Ди отошел к лестнице и присел на нижнюю ступеньку. В голове плавал туман. - Не понимаю, - произнес он задумчиво, - как она успела их отпереть… Хотя нет, понимаю. Он все заранее приготовил. Кстати, он видит сквозь тень.
Скрывать это не имело особого смысла.
- Я заметил.
Джонни сиял улыбкой. Лучился довольством, радовался, словно ребенок, принимающий участие в захватывающем приключении. Не сообразил еще, что ли: в этом тщательно оборудованном подвале донна Лючия могла бы с комфортом просидеть долгую-долгую жизнь. Если бы не собиралась вот-вот преставиться.
Не заботясь о джинсах, которые, кстати, пришлось прорезать во многих местах, чтобы Джонни втиснулся в них со всеми своими лепными мышцами, легендарный герой плюхнулся прямо на пол, скрестил ноги, как давеча Зиленцорн. Поерзал, устраиваясь поудобнее.
- Штаны все ж-таки маловаты. Что ж ты такой хилый, Дориан? Где твое чувство прекрасного?
- Да как-то времени не было качаться, - признался Ди, немного удивленный тем, в какую сторону Джонни уводил разговор.
- Качаться? - изумился Джонни. - Так-так-так… Ну-ка, дай-ка угадаю! Любящие папа и мама, во избежание неожиданностей, решили не очень близко знакомить ребенка с собственным телом, так?
Ди не знал, что ответить. К чему это он клонит?
- Дориан, ты можешь сформировать себе любое тело, - терпеливо объяснил Джонни. Улыбка погасла, а бирюзовые глаза снова наполнились сочувствием. - Это длинный и не очень приятный процесс, но ты можешь. Люди падки на внешность, полезно выглядеть соответственно, помогает… с ними играть. Можно даже пол изменить, если хочешь. Давай научу? - И вздохнул. - Извини. Мы ничего не успеем. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь.
- Про пол я знал. А вот… я и шрамы могу убирать? - Ди потрогал себя за предплечье, где в маленькой круглой впадинке прятался чужой плазменный чип. Поскорее бы все закончилось - тогда он его вытащит.
- Конечно. Человеческое тело - фальшивка, временная форма. Дома мы выглядим по-другому. Черт… Кажется, я снова должен извиниться. - Джонни виновато блеснул зубами, демонстрируя ямочку на правой щеке.
- Не должен, - отозвался Ди, призвав на помощь остатки выдержки. - Я знаю, что вряд ли переживу крысовину, вся моя жизненная сила уйдет на откупоривание картины. Так что текущее обсуждение - пустая трата времени.
Он развернулся и откинулся затылком к стене. Глаза закрылись сами собой. Солнце уже село, нужно чего-нибудь перехватить на кухне и отправляться в город искать художника. Но в принципе, чего-нибудь перехватить можно и там. В Тавропыле до сих пор есть забегаловки, в которых обслуживают без социальных карточек - просто цены намного выше.
К черту Джонни, к черту донну Лючию. Пусть разбираются сами, а он вот возьмет и сюда не вернется. Граффити рисуют на любых плоских поверхностях. И не очень плоских - тоже. Мало ли в городе стен!
- Джонни, - позвал Ди, не поднимая век.
- М?
- Зачем вы сюда пришли?
- В смысле? Я?
- Нет, вы, греи вообще. В этот мир. С какой целью?
- А-а. Да ни с какой, это вышло случайно, играли во что-то. И теперь, когда все наконец сложится так же, как в тот раз, мы, греи вообще, хотим вернуться домой. Разве не логично?
- Логично. А что будет, если я не стану искать художника?
- Рискни. А получится? Ты видел всего одну его картину, и что-то в тебе изменилось, так ведь? Хоть ты и не говоришь что, я тебе не краймский малювальник, у меня глаза на месте, и я вижу, с каким выражением лица ты… ну, допустим, слушаешь то, что в тебе происходит. Вы связаны - ты и этот рисовальщик. Ну, и как долго, по-твоему, ты протянешь, зная, что за ним полгорода охотится?
- Я могу не захотеть протянуть долго. Я могу вообще остаться сидеть на этой лестнице и ничего больше не делать. Допустим, это будет такая игра. И что тогда?
- Да не знаю, - беспечно хмыкнул Джонни. - Может, ты все равно его встретишь, и картину эту откупоришь, но обстоятельства окажутся другими. Скорей всего, намного хуже для тебя. В любом случае: ты пожалеешь. А может, он вообще ее не напишет. Значит, ее напишет кто-то другой. Проход все равно откроется, Дориан, хочешь ты этого или нет. С вашим участием он откроется с нужной стороны и правильно. А иначе - понятия не имею, что и как будет. Но вода, как говорится, всегда дырочку найдет. Кстати, уже нашла. Эта земля обречена при любом исходе, поэтому тебе логичнее все же попробовать открыть проход и уйти вместе со всеми.
- Почему обречена?
- Потому что Зиленцорн! - продекламировал Джонни на манер детской считалки.
От неожиданности Ди распахнул глаза. Сел прямее:
- Что?
- Зиленцорн, - повторил Джонни. И ослепительно улыбнулся. - Он, по-твоему, кто?
- Бес. Я ж тебе рассказывал. Продукт воспаленного воображения сумасшедшей домработницы. Я забрал ее из больницы для умалишенных, она там всю жизнь провела. А что, у тебя есть другая версия?
- Не версия - факт. Зиленцорн - несомненно, продукт. Но не воображения, а кое-чего более осязаемого. И не этой твоей полумертвой старухи, конечно, а - коллективного творчества, Дориан. Вернее, сознания. Коллективного сознания, если ты понимаешь, о чем я.
- Ты серьезно? - опешил Ди. - Сейчас не время для шуток.
- Время для шуток - всегда! - Джонни поучительно воздел к потолку указательный палец. На нем сидела резинка для волос, а жемчужные локоны героя свободно рассыпались по плечам. - Я должен признать, что недооценил местных жителей. Они хоть и недалеко ушли от нашего первоначального материала, однако сумели развить в себе… ну, скажем, способность к интерференции спонтанных эмоциональных выбросов. Какой-то из подобных выбросов оказался достаточно силен, чтобы обрести самосознание… Думаю, это было отчаяние. Энергетический, так сказать, крик здешних разумных и неразумных существ. Они ведь ощущают, что все скоро кончится… Полагаю также, это часть условий, необходимых для открывания прохода с нашей стороны. Хотя абсолютно не понимаю, к чему данное условие прикладывается.
- Выбросы? Самосознание? Ха! Джонни, ты сейчас шутишь?
- Отнюдь. Я не вижу в твоей домработнице ничего привлекательного для сущности типа Зиленцорна, но вижу, что могло притянуть его к тебе. Ты, Дориан, - его сознательный выбор. Ты - такой же, как он, результат сложения многих… гм… Извини, я не это хотел сказать… - Он смущенно кашлянул, получилось почти искренне. - Опять я…
- Продолжай, - махнул рукой Дориан.
Джонни скомканно попытался завершить рассуждения: - Короче говоря, в существующих обстоятельствах это означает, что Зиленцорн - одно из условий. Вокруг тебя сейчас нет и не может быть ничего иного.
Одно из условий. Прямо сказка для самых маленьких. Отмычка и ее верные помощники спешат на помощь старшим братьям, случайно попавшим в беду. В чужой мир, который от скуки перекроили согласно своим капризам. И теперь хотят бросить. Уйти безнаказанными. Ха!
Он невозмутимо слушал Джонни, вещавшего о происхождении и сущности беса. Даже не менялся в лице. Только спросил:
- А ты? Ты сейчас здесь, рядом со мной. Ты - тоже условие?
- Не-е, - Джонни помотал головой, отчего его длинные кудри колыхнулись. Пахнуло мускусом и старой ванилью. - Я здесь сам по себе. Мог бы, конечно, подождать, когда начнется вся потеха, но, знаешь, на полюсе слишком скучно и холодно. А я привык жить интересно. Пестренько. Хочу лицезреть все из первого ряда, постоять рядом с главным действующим лицом. А потом все будет элементарно: мозг перестает контролировать тень, тень оборачивается против хозяина. Интересно, должно быть, отдаваться собственной тени. Жаль, что нельзя посмотреть и на это.