Эти неуправляемые эмоции беспокоили Мартина. По-хорошему, ему следовало бежать от женщины, которая столь сильно действовала на него. Мартину нестерпимо хотелось обнять ее и целовать эти нежные губы до тех пор, пока хватит дыхания. Это было какое-то сумасшествие. Ему нельзя даже думать о таких желаниях!
Но Мартин был не в состоянии укротить себя. Он готов был пойти за ней на край света, лишь бы только видеть ее. Что с ним происходит, черт возьми?!
Его воля оказалась слабее желания, и за это Мартин ненавидел себя. Разрываясь между здравым смыслом и низменными требованиями своего тела, он стиснул зубы и невероятным усилием воли отвернулся от Ренаты.
Он боролся с желанием к совершенно незнакомой женщине, которая была воспитана человеком, лишенным моральных устоев. Какой она выросла в результате такого воспитания? Она не могла не унаследовать дурные привычки своего отца.
Мысли Мартина по-прежнему путались, но одно он знал наверняка. Он должен сказать ей: «Эта земля, и все, что вы видите здесь, — огромный особняк со старинной мебелью и картинами, конюшни, различные постройки и коттеджи — принадлежит вашему сыну. Каждый месяц он будет получать ренту, которая обеспечит его будущее и ваше, как его законного опекуна. Вы стали обладателями огромного состояния, а также продолжателями династии».
Наихудший вариант — если бы сам Стивен унаследовал Гринвуд — не состоялся из-за его смерти. Теперь его, Мартина, долг, сообщить Ренате о праве ее сына на наследство и откланяться. Но у него по-прежнему не поворачивался язык сказать это.
Пока Ник не достигнет восемнадцати лет, управлять Гринвудом будет Рената. И деньги тратить тоже будет она. Но Мартин не знал о ней ровным счетом ничего.
За исключением того, что она красивая и сексуальная женщина. Мартин заскрежетал зубами, пытаясь убить в себе отвратительную похотливость. Непреодолимая тяга к Ренате была какой-то первобытной и пугающей оттого, что лишала его привычного самообладания. Мартину казалось, что его надежный, знакомый мир рушится, а вместе с ним и с трудом обретенный контроль над своей изменчивой, экспансивной натурой. Может, откровение матери освободило меня от смирительной рубашки, которую она в свое время сама надела на мои эмоции? — подумал Мартин.
Если вспомнить, что он плод любви двух очень страстных людей, потворствовавших своим низменным желаниям, то нет ничего удивительного в том, что в ту самую минуту, когда он увидел Ренату, в его крови вспыхнул огонь, который он тщится укротить.
Мартину не нравилось, что он полностью потерял контроль над собой. Он уже не знал, кто он на самом деле. Он испытывал какой-то животный страх, словно его бросили в глубокую бездонную пропасть.
Криво усмехнувшись, Мартин подумал, что подавление эмоций имеет свои плюсы и, в конечном счете, может даже пойти во благо.
Он хмуро уставился в землю. Что касается Ренаты, то… она жила с отцом и не могла не знать о его дурных наклонностях. Тем не менее, она явно преклоняется перед ним. Не потому ли, что у них одинаковые привычки? Или она безоглядно любила отца, несмотря на его дурное поведение?
Столько вопросов — и ни одного ответа, а ведь от человеческих качеств Ренаты зависел следующий шаг Мартина. Он вспомнил, как она повела себя с ним, незнакомым мужчиной, когда он потерял бдительность и случайно продемонстрировал свои чувства к ней. Ее губы изогнулись в сладострастной улыбке, а в глазах появился заманчивый блеск. И он, Мартин, ухватился за это откровенное приглашение обеими руками.
Возможно, между ними возникло взаимное притяжение. А может, она реагирует так на каждого мужчину. Откуда ему знать? Мартин не мог рисковать будущим Гринвуда. При плохом управлении и отсутствии средств на развитие поместье зачахнет и погибнет. Он должен знать о Ренате гораздо больше, прежде чем объявит ей, что ее сын является наследником семьи Фарино.
Мартин услышал за своей спиной шуршание одежды, Рената застегивала блузку. В нем снова вспыхнуло желание, и он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.
Рената заворковала с сыном по-итальянски:
— Ну вот, мой зайчик, давай сменим пеленку, а потом…
Она умолкла. У Мартина от напряжения заныли мышцы, он ждал, когда Рената заговорит снова.
— А потом мы узнаем правду у этого человека, даже если мне придется использовать для этого все мои уловки.
У Мартина заблестели глаза. Какое счастье, что он обладает острым слухом! И что семья Фарино по традиции отправляла всех мальчиков на историческую родину изучать язык.