Наконец она мягко толкнула его в грудь, и Мартин отпустил ее.
— Ник, — объяснила Рената, переводя дыхание.
— Да, конечно.
Губы Ренаты горели и сами собой растягивались в улыбке. Ее сияющие глаза встретились с темными блестящими глазами Мартина. Рената не понимала, почему довольствовалась только поцелуем, — ее желание было слишком сильным, а мужской магнетизм Мартина невероятно мощным.
— Я… я не могу… пока он…
— Я знаю, — прошептал Мартин, и его глаза сказали: «позже».
Рената затрепетала от радости. Позже, позже!
Ее губы растянулись в обольстительной улыбке, когда Рената поняла: Мартин действительно хочет ее!
Ренате казалось, что в ней фейерверком вспыхивают, вменяя друг друга, необузданная радость, надежда и растущая уверенность, что их отношения будут особенными. Может, к ней даже, придет любовь. У Ренаты голова шла кругом. Она чувствовала с самого начала, что между ней и Мартином существует связь, которая сильнее и притягательнее, чем узы крови. Поэтому-то она недоумевала, когда Мартин отверг ее, ведь инстинкт подсказывал ей, что его безразличие к ней напускное. Рената пообещала себе, что в будущем будет прислушиваться к своему чутью.
Ее шокировало, что ей постоянно хочется дотрагиваться до Мартина. И в то же время ее необычайно радовало, что он испытывает к ней то же самое, хотя и пытается скрыть это. Ренате нравилось знать, что она причиной той страсти, которую Мартин прятал под маской сдержанности — когда более успешно, когда менее. Ей хотелось быть той женщиной, которая сумеет так вскружить Мартину голову, что он забудет обо всем на свете и займется с ней любовью.
Рената взглянула на него из-под опущенных ресниц, и Мартин замер, вспомнив о женщинах, которые пытались прибрать его к рукам с помощью таких вот соблазнительных ужимок.
— Мартин… ты ведь позволишь нам с Ником остаться здесь еще на несколько дней? — сказала Рената с легким придыханием. — Я так хочу этого…
Рената откровенно соблазняла его! То она чуть ли не плавится в его объятиях, то внезапно отталкивает его, то снова поощряет… Мартин прекрасно знал эту тактику.
Неужели Рената, обостренно реагируя на его ласки, всего лишь притворялась, преследуя цель добиться своего? Эта мысль убивала Мартина. Притворство он имел в избытке от своей бывшей жены, которая согласилась родить ребенка, если Мартин обеспечит ее материально. Воспоминание о хладнокровной торговле, растянувшейся на нескольких месяцев, охладило Мартина. Он больше не будет дойной коровой, не позволит манипулировать собой. Рената почувствовала, что Мартин отдалился от нее, хотя он не сделал ни одного движения. Огненное желание в его глазах затянула непроницаемая мгла.
— Ты не веришь мне, да? — испуганно спросила Рената.
— Не знаю, — пробормотал Мартин, взлохматив пятерней густые волосы. — Скажу прямо, я не понимаю, зачем ты флиртуешь со мной.
— Зачем? — Рената вспыхнула. — У меня нет никаких причин! Может, ты думаешь, что мое поведение как-то связано с сексом?! — добавила она с возмущением.
Мартин пожал плечами.
— Ты могла использовать секс, чтобы заставить меня изменить мнение о тебе.
— Так ты с такими женщинами имел дело? Которые используют свою благосклонность как предмет торговли? — ужаснулась Рената.
Мартин коротко рассмеялся.
— Очевидно, да.
— Мне искренне жаль тебя! На свете есть другие женщины — такие, как я. Мы просто получаем удовольствие от секса и не ждем никакой награды за это.
— В самом деле?
— Если бы я была умнее, — со вздохом сказала Рената, — то вела себя скромно и одевалась, как монахиня. Тогда бы ты, возможно, не был непоколебимо убежден, что я выросла в доме человека, имеющего плохую репутацию.
— Тогда почему ты делаешь все наоборот? — спросил Мартин сердито.
— Потому что я всегда так одеваюсь и… — Рената решила подыграть ему. — Там, где дело касается тебя, я ничего не могу поделать с собой.
Она видела, что Мартин потрясен ее прямотой. Обними меня! — мысленно молила его Рената. Поверь мне!
Она видела, что Мартин борется с обуревающими его желаниями. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя, но Ренату ждало разочарование — Мартин оторвал от нее взгляд. А она так хотела понравиться ему и вызвать у него острое желание…
— Я должен быть объективным, — сказал Мартин. — Поэтому я не могу делать то, что мне хочется. От этого зависит слишком много, — пробормотал он себе под нос.