— Не понимаю, в чем проблема, — возразила Рената. — Нас тянет друг к другу, и мы оба свободны.
— Я хочу сохранить свободу, — сердито проворчал он.
Рената покраснела.
— Я не собираюсь за тебя замуж! Все просто, Мартин. Мы хотим друг друга, так в чем проблема?
— Ты всегда так откровенна в своих чувствах? — спросил он.
Мартин пытался говорить небрежно, но голос его дрожал. По крайней мере, подумала Рената, он испытывает такие же сильные чувства, как и я, но умеет лучше контролировать их.
— Нет, просто я никогда не испытывала такого раньше. Я знаю, что женщинам не следует быть такими… прямолинейными, но что я должна делать? Изображать скромницу, недотрогу? Это не в моем характере, Мартин. Все говорят, что я слишком открытая. Я говорю то, что чувствую. Я не считаю, что должна скрывать свои чувства, если только мои слова или поступки не причиняют вреда людям, — тихо сказала Рената. — Мои друзья говорят, что я наивна, как ребенок, и что я не умею притворяться. — Она улыбнулась, увидев, что с лица Мартина исчезло выражение подозрительности. — Может, поэтому я чувствую такую близость с Томми. Он очень непосредственен, да?
— Беспредельно, — проворчал Мартин.
— Но ты не дергаешь его без конца и не превращаешь в робота, — возразила Рената.
Мартин сдвинул черные брови.
— Нет, — коротко ответил он. — В детстве меня без конца дрессировали, и я никогда не позволю себе такого со своим сыном. Моя цель — научить его быть добрым и чутким, думать о других людях.
— Тогда мы с тобой думаем одинаково. Мой отец всегда учил меня говорить правду и никогда не хитрить, особенно с мужчинами.
— Значит, ты никогда не лжешь, — задумчиво проронил Мартин.
— У меня просто не получается! Слишком сложно, все время надо помнить, что говорила раньше. Проще не лгать.
— А твой муж, как он воспринимал твою прямоту?
Рената вздохнула.
— Возникали проблемы.
— Можно узнать, почему вы развелись?
— Если это поможет.
— Возможно, — уклончиво ответил Мартин.
— Хорошо. Он и слышать не хотел о ребенке, потому что из жены я превратилась бы тогда в мать.
— Боялся, что твое тело потеряет сексуальность? — тихо произнес Мартин.
— Да! — удивленно воскликнула Рената. — Откуда ты знаешь?
— Моя бывшая жена тоже боялась за свою фигуру, — с горечью ответил он.
— Но она все-таки родила Томми, — возразила Рената.
— Только после того, как я пообещал ей солидную часть своего состояния, — глухо сказал Мартин.
У Ренаты глаза полезли на лоб.
— Не может быть! Мартин пожал плечами.
— Я сам виноват, не надо было поддаваться на откровенный шантаж. Но я хотел сохранить семью, надеялся, что, когда родится Томми, она изменится, в ней проснется материнский инстинкт и она полюбит ребенка.
— Но этого не случилось, — с сочувствием сказала Рената.
Глаза Мартина потемнели.
— Она даже не взглянула на него. Я так и не смог простить ей, что она отвергла свою плоть и кровь. Она продолжала жить здесь, потому что ей нравилось быть хозяйкой большого поместья, но вскоре ей надоело. Она знала, что в округе ее не любят за то, что она фактически отказалась от Томми. А когда она поняла, что не получит от меня ни цента сверх обещанного, то сразу уехала отсюда. Томми было тогда три годика.
— Она счастлива? — осторожно спросила Рената.
— Понятия не имею. Она даже не поздравляла Томми с днем рождения.
Рената была в шоке.
— Мне это не понятно.
Мартин небрежно пожал плечами.
— Некоторые люди думают только о себе и о своих нуждах. Вся их жизнь посвящена удовлетворению своих потребностей. Они просто не способны жертвовать своими удовольствиями ради других.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, — искренне сказала Рената.
— Я сам виноват. Меня предупреждали, что мое положение и деньги будут привлекать женщин определенного типа.
— Но ты любил ее.
Рената не спрашивала, она утверждала, и поэтому ответ Мартина удивил ее.
— Не уверен. Она была красивая и веселая. Ее обаяние было неотразимым, и я принял это за чистую монету, решив, что у нее любящее сердце. Вообще-то она не злая. Просто недостаточно зрелая, чтобы заботиться о ком-то, кроме себя.
— Теперь я понимаю, почему ты настороженно отнесся ко мне. Трудно доверять женщинам после такого испытания. Ты, очевидно, постоянно жил с мыслью о том, что твоя жена пытается манипулировать тобой. Но тебе надо снова научиться доверять окружающим, Мартин, или ты на всю жизнь лишишь себя дружбы с хорошими, честными людьми.
— Лучше уж так, чем снова пережить эту боль, — сказал Мартин, покачав головой.