Затем Тэзз объявила, что в программе «Расти большой» проходит неделя защиты окружающей среды, а потому шоу не может не уделить этой теме особого внимания. Гррррлз из «Банды Гррррлз» тотчас заявили, что они, типа того, относятся со всем респектом к этому концепту, и выразили живейшее желание поучаствовать в следующей части программы. Как я сейчас понимаю, для меня это было первым звоночком, обозначившим, что не все сегодня утром пойдет так, как было запланировано или как мне хочется. Самоуверенность не позволила мне обратить внимание на предостережение судьбы, и я великодушно дал добро пригласить следующего гостя, не выпроводив из студии предыдущих. Согласно сценарию Тэзз пригласила в студию передачи «Расти большой» следующего гостя, который числился «зеленым профессором». Не знаю, как насчет зелени, но звание профессора этот бородатый, явно с придурью чувак, назвавшийся Саймоном, присвоил, по-моему, незаслуженно. По сценарию предполагалось, что этот парень должен завести серьезную (разумеется, с учетом возраста зрителей) дискуссию на тему охраны природы с Тэзз, «Бандой Гррррлз» и детьми в студии.
Порой такие встречи начинаются скованно и вяло, и ведущему приходится приложить немало усилий, чтобы расшевелить как приглашенного гостя, так и публику. На этот раз одна из Гррррлз тотчас же озадачила Саймона очаровательным по своей тупости вопросом:
– Ну если вот про природу, значит, говорить, то вы, типа того, в зверюшках разных разбираетесь, то есть въезжаете в тему, да?
У Саймона глаза на лоб полезли от такой постановки вопроса.
– Ну, в некотором роде да, разбираюсь. Я вообще-то главный зоолог в Королевской академии естественных наук.
– Во блин, круто! - воскликнула гррррл и с самым серьезным и, как ей казалось, умным видом продолжала: - Ну тогда, главный зоолог, скажите мне: как так получилось, что некоторых птичек обижают? Ну, типа, мы обзываем их названиями всяких придурков и вообще тех, кто нам не нравится.
Саймон явно «не въезжал».
– Да вы знаете, - не унималась Гррррл, - петух вот, баклан, удод, дятел…
Мы в аппаратной просто окаменели, а звезда поп-сцены продолжала развивать свою мысль:
– Ну и животные тоже - взять хоть козла, например.
Дети в студии громко захихикали, а Саймон впал в ступор.
– Ну, я… - это было все, что смог выдавить из себя зеленый профессор.
В аппаратной тем временем одна за другой зажглись красные лампочки, обозначающие поступление все новых и новых звонков телезрителей. Судя по всему, разгневанные родители со всей страны начали названивать в студию, чтобы выяснить, что здесь, собственно, за фигня происходит. Один из продюсеров во весь голос заорал в микрофон, подключенный к наушнику Тэзз, чтобы она сворачивала этот эпизод и переходила к следующему. Вздрогнув от резкого вопля прямо в ухо, Тэзз пришла в себя и попыталась хоть как- то спасти ситуацию. Она обернулась к шестой камере и осталась на экране одна. Но глубокомысленная беседа приглашенных гостей по-прежнему продолжала идти в эфир.
– Вот у моего брата была белая мышь, то есть мыш, ну, типа, самец, так его звали Большие Яйца. То есть не брата, а мыша этого, - сообщила на всю страну вторая участница «Банды Гррррлз».
– Нет, ты не путай, - возразила ей первая. - Это было его имя собственное, точно? Имя, а не порода, вот.
К этому моменту Тэзз сумела подключить к эфиру второго ведущего программы - мужчину, который кое-как, с грехом пополам перевел разговор с природы на погоду. Таким образом мы все получили двухминутную передышку. Слово было предоставлено синоптику из «Главных новостей утреннего ТВ» - утреннего шоу одного из кабельных каналов.
Сейчас-то я понимаю, что должен был воспринять эту ситуацию как последнее предупреждение. Гревшее меня все утро ощущение собственной значимости (Люси обработана по полной программе; я - главный представитель прославленной телекомпании, принимающий в прямом эфире самого премьер-министра) вдруг стало как-то понемногу остывать. Я же, вместо того чтобы внять предчувствиям, стал себя успокаивать тем, что, мол, это прямой эфир и не всегда все в нем идет так, как запланировано. Паника в аппаратной улеглась, и я даже осмелился мысленно порадоваться тому, что лучше уж так - встретиться с этими гремлинами в начале программы и вовремя с ними разделаться. Бросив взгляд на часы, я обнаружил, что до начала фрагмента с участием премьер-министра осталось каких-то двадцать минут. Я решил, что в аппаратной и без меня управятся, и пошел к парадному подъезду телецентра, чтобы лично встретить высокого гостя как полагается.
Надо же быть таким наивным.
Сейчас мне даже смешно: представить себе, что кто-то мог упустить такую возможность - засветиться перед самим премьер-министром! Ну не дурак ли я? Спустившись в вестибюль, я увидел, что Комиссия по руководству организацией встречи высокого гостя уже находится здесь в полном составе. Само собой, Найджел тоже был там: он стоял на краю красной ковровой дорожки, пытаясь напустить на себя одновременно расслабленно-спокойный и важный в соответствии со значимостью события вид. Вполне возможно, что в другой ситуации такое сочетание удалось бы ему очень даже неплохо, но на сей раз его отодвинули достаточно далеко от входа А сохранить как важный, так и расслабленный вид не так-то легко, если тебе приходится все время вставать на цыпочки, чтобы разглядеть хоть что-то из происходящего у дверей. А задвинуть Найджела подальше здесь было кому: согласно неписаной табели о рангах, в вестибюле выстроились все наши большие шишки - я успел разглядеть Главного по бабкам (не знаю, как правильно называется его должность), всяких Главных по маркетингу, сетевому управлению, по внешним и внутренним делам корпорации. Кроме них можно было видеть также главного редактора-координатора канала Би-би-си-2. Официально он был меньшим начальником, чем Найджел, но на ковровой дорожке занял место ближе к центру событий. До меня уже доходили слухи, будто его считают более продвинутым в медиа-бизнесе, чем Найджела, и, вполне возможно, к следующему Рождеству его даже поставят командовать нами. Кроме них в вестибюле присутствовали: руководитель Службы телевещания и руководитель Службы радиовещания, не считая руководителя Службы телерадиовещания (она так и называется: Служба радио и телевидения); а также Главный координатор программ и Главный программный координатор, заместитель Генерального директора и, само собой, Генеральный директор собственной персоной, председатель Совета директоров и весь Совет директоров в полном составе. В общем, все руководство корпорации собралось в выходной день на работе, чтобы под вполне благовидным предлогом встречи премьер-министра поглазеть на Тэзз и даже, если повезет, заглянуть ей под юбку. (Обломитесь, ребята: она сегодня в брюках.) Я занял полагающееся мне место в последних рядах этой толпы с твердым намерением выбрать момент и заявить во всеуслышание, что, несмотря на мой довольно-таки невысокий ранг среди столь высокопоставленных сотрудников, именно я отвечаю за все происходящее и, между прочим, передающееся в прямой эфир. Эти слова должны были стать для меня тронной речью, бенефисом, в конце концов, просто сольным выступлением. В вестибюле также крутилось человек пять- шесть с Даунинг-стрит, отвечающих, по всей видимости, за отношения Даунинг-стрит со средствами массовой информации. Эти парни были вооружены уймой телефонов, микрофонов и пейджеров и вообще вели себя так серьезно, будто собирались присутствовать на заранее объявленном приземлении марсиан, а не очередном интервью их босса. Я заметил в толпе и Джо Уинстон и помахал ей рукой, но, судя по отсутствию реакции, она либо не заметила меня, либо не узнала. Явственно нарастающие с каждой минутой гул и суета нарастающей толпы возвещали о приближении великого события - появлении великого человека в стенах великой корпорации. Операторы из программы «Расти большой» уже расставили новенькие камеры так, чтобы премьер-министр ни на секунду не выпал из их поля зрения. Рация в руках у одного из ребят с Даунинг-стрит закашляла, зашуршала, и до меня донеслось предназначавшееся только для своих сообщение о том, что машина премьер-министра уже свернула с Вестуэй и едет по Вуд-Лейн.
И вот настал долгожданный момент. За южными воротами, выходящими в сторону Шеферд- Буш, мелькнул небольшой кортеж, направляв шийся в нашу сторону. Возглавляли и замыкали колонну две пары мотоциклистов. Судя по затемненным задним стеклам, сам премьер-министр ехал в среднем из трех правительственных «даймлеров». Поравнявшись с воротами, мотоциклисты четкими, слаженными действиями перекрыли движение по улице в обоих направлениях, обеспечивая водителям прикрываемых ими легковых машин свободу маневра и парковки. А ведь соображают ребята, подумал я. Чтобы повернуть к нам в телецентр с южной стороны, приходится порой по пять минут пережидать встречных. Водителю же премьер-министра даже не пришлось снижать скорость. Оставив позади машины сопровождения, «даймлер» с затемненными стеклами подкатил к знаменитым воротам телецентра Би-би-си и затормозил буквально в дюйме от преграждавшего въезд шлагбаума.
Итак, настал час первого из выпавших на мою долю за сегодняшний день обломов.
Дорогой дневник, у меня до сих пор руки трясутся: таких усилий мне стоит написать простую в общем-то фразу: шлагбаум не поднялся.
Вся верхушка Би-би-си (и я - если не в том числе, то по крайней мере вместе с ними) в ужасе наблюдала за тем, как премьерский «даймлер» клюнул носом перед шлагбаумом и как в следующую секунду из будки охранника вышел какой-то низкорослый старый хрыч в форменной фуражке и направился к водительскому окну лимузина.