— Не поверите, но мы едем к одной местной писательнице, — объяснял тем временем Питер, ликуя в душе, что Эмма впервые в жизни последовала его совету.
— Случайно не к Джейн Дрейк? — спросил Фрэнк.
— К ней! А вы с ней знакомы?
— Конечно! Она же моя соседка. Вот только до нашего поселка еще несколько часов езды. Как же вы с бензином-то не рассчитали?
— Забыли по глупости заправить бак вовремя.
— Ну ничего. — Фрэнк наконец перешел к делу. — Сейчас привяжем вашу машину к моей, и я дотащу вас до заправки.
— Можешь сесть в его автомобиль. Вы с фермером, кажется, нашли общий язык, — шепнула Эмма Питеру, пока их новый знакомый искал трос. — А я сяду за руль своей тачки.
— Не хочешь оставаться со мной наедине? Понятно…
— Ничего тебе не понятно! — окрысилась на него Эмма. — Оставь меня в покое, сказано тебе!
— Здравствуйте, давно не виделись! — с непередаваемым сарказмом произнес Питер. — А нельзя ли хоть ненадолго вернуть ту Эмму, которая не орет на меня по любому поводу?
Не удостоив вниманием его вопрос, Эмма развернулась и села в свою машину. Питер возвел очи горе, что-то пробормотал, сплюнул на дорогу и принялся помогать Фрэнку, который отыскал-таки трос.
Никогда больше ее не поцелую! — поклялся себе Питер. Даже если она упрашивать меня будет. Целоваться с Эммой все равно что лобызать медведицу. Вроде с виду милая и пушистая, а стоит отвлечься — получишь когтистой лапой по морде.
10
Добравшись до заправки и распрощавшись с Фрэнком, Эмма и Питер снова оказались наедине в салоне машины. Они хранили молчание несколько часов и ни словом, ни жестом не дали друг другу понять, что помнят о недавнем поцелуе. Будто бы его и не было никогда.
К счастью, дальнейший путь они проделали без приключений. Если, конечно, не считать приключением испортившуюся в один миг погоду. Дождь барабанил по крыше автомобиля и заливал лобовое стекло так, что даже «дворники» не справлялись со своей задачей. Помимо этого поднялся сильный ветер, и машину качало из стороны в сторону, будто та была игрушечной. Эмма с облегчением вздохнула, когда увидела знакомую остроконечную крышу дома Джейн Дрейк.
— Приехали.
— Аллилуйя! — выдохнул Питер. — Надеюсь, она пригласит нас на чай? Если нет, то я сам напрошусь.
— Дался тебе этот чай.
— Не собираешься же ты забрать рукопись и тут же двинуть домой?
— Нет, даже я на такое не способна, — с легкой грустью сказала Эмма. — Кажется, будет буря. Надо быть идиотом, чтобы отправиться в путь в такую погоду.
— О, как хорошо, что ты не потеряла способности мыслить здраво!
— Это сарказм?
— Что ты! Это комплимент.
— А больше похоже на издевку.
— У тебя развивается паранойя, Эмма. Ты психолога посещаешь? Если нет, то начни, очень тебя прошу.
Они вышли из автомобиля и направились к крыльцу дома. Входная дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась высокая, жилистая, пожилая женщина. Она опиралась на костыли, вцепившись в них костлявыми пальцами.
Одна нога ее, выглядывавшая из-под длинного мешковатого платья, была в гипсе. Изо рта торчала дымящаяся сигарета в тонком длинном мундштуке. Волосы были всклокочены, будто женщина только что встала с постели.
— Отпад! — громко сказал Питер. — Именно так я вас и представлял. Вот только с мундштуком прогадал. Я думал, что только писательницы детективов дымят как паровоз.
— Не будьте ханжой, молодой человек, — ответила Джейн Дрейк. Голос ее был сиплым и скрипучим, как несмазанные петли двери. — То, что я пишу сказки, еще не означает, что я пью исключительно молоко, не сквернословлю и всегда слушаюсь старших.
— С последним пунктом вам пришлось бы особенно трудно: похоже, древнее вас никого нету.
Эмма пришла в ужас от такого хамства. Она приготовилась принести извинения и даже, если будет нужно, броситься на колени перед Джейн, лишь бы та сменила гнев на милость, однако сказочница вдруг расхохоталась.
— Вот ведь молодой наглец! Оставить бы тебя мокнуть под дождем, чтобы ты подумал над своим поведением. Но, на твое счастье, я слишком добра. Так что заходи уж в дом. Да смотри, будь осторожнее: не наступи на моего кота.
— Уж постараюсь, — улыбаясь во весь рот, сказал Питер. — У меня такие красивые ноги. Не хочу портить ни одну из них уродливым гипсом.
Джейн снова рассмеялась и подмигнула ошеломленной Эмме.
— Неплохого парня ты себе отхватила. Только язык у него длинноват.
— Он не мой парень! — горячо запротестовала Эмма. — Это мой помощник. А язык ему я давно грожусь укоротить.
Эмма была удивлена, что Джейн, обычно избегавшая людей, вдруг сразу признала Питера. Он будто околдовывал женщин, причем любого возраста. Они становились игривыми, начинали беззастенчиво флиртовать и принимались отпускать шутки на грани фола.
Хорошо, что я не поддаюсь его колдовскому очарованию, с гордостью подумала Эмма, но сразу же вспомнила, как потеряла контроль над собой, стоило Питеру поцеловать ее, и поникла.
— Я только что заварила жасминовый чай, — сказала Джейн, проводив их в кухню. — А вчера я напекла пирожков, потому что думала, что вы явитесь утром. Что вас так задержало?
Питер и Эмма переглянулись.
— Бензин кончился. Я забыла заправить машину.
Джейн усмехнулась.
— А ты где был, юноша? Мне казалось, мужчины внимательнее относятся к мелочам вроде уровня топлива в баке.
— Она сказала, что я могу целиком положиться на нее, — испепеляя Эмму насмешливым взглядом, произнес Питер. — Вот я и положился…
Последняя его фраза прозвучала двусмысленно. К счастью, Джейн ничего не заметила. Щеки Эммы покраснели. Она сердито оттолкнула Питера, проходя мимо, и услышала его тихий смех.
— Нам помог добраться до заправки Фрэнк. — Эмма решила скрыть свое смущение, завязав разговор. — Как его фамилия, Питер?
— Не знаю, я не спрашивал.
— Что еще за Фрэнк? — заинтересовалась Джейн.
— Кажется, он ваш сосед. Так, по крайней мере, он сказал.
— Ах, малыш Фрэнки! — ласково проворковала писательница. — О, он очень отзывчивый! Всегда рад помочь людям.
— Малыш? — в свою очередь удивилась Эмма.
— Да, он твой ровесник. Ему всего-то тридцать шесть.
— Мне тридцать пять! — обиженно воскликнула Эмма.
— Ах, прости, я уже забыла, что в твоем возрасте каждый лишний год считается трагедией. — Джейн потрепала ее по руке. — Между прочим, Фрэнк не женат.
— Это вы к чему?
— К тому, что он завидный жених. И ты как раз в его вкусе.
Питер прыснул и, понимая, что уже выдал себя с потрохами, захохотал как сумасшедший.
— А что смешного? — спросила Джейн.
— Ох, да вы только посмотрите на лицо Эммы. Она уже представила себя в роли жены Фрэнка, ужаснулась и так же мысленно с ним развелась. Умора!
— Я бы действительно не отказалась от чашечки чая, — холодно сказала Эмма, будто и не слышала унизительных комментариев Питера. — И, Джейн, милая, подскажите, нет ли у вас в поселке мотеля?
— Или хотя бы постоялого двора, — встрял Питер. — Желательно с конюшней.
— Машину поставьте под навес, — деловито начала говорить Джейн. — А переночевать можно и у меня. Правда, в моем доме только одна комната для гостей. Так что кому-то придется спать на кровати, а кому-то на полу.
— Это шутка такая? — пролепетала Эмма. — Разве нет у вас дивана или тахты?
Джейн развела руками.
— Я же всю жизнь жила одна. На что мне диван, если есть кровать?
— А телевизор как же смотреть? — с улыбкой спросил Питер.
— А телевизора у меня и вовсе нет. Тахта, правда, имеется… Но такая маленькая, что на ней будет удобно спать разве что ребенку.
— Пойдет, — уверенно сказала Эмма. — Питер поспит на ней. Ведь так, дорогой мой?
— Она почему-то всегда становится ласковой, когда пытается унизить меня, — сказал Питер, обращаясь к Джейн. — Обычно от нее доброго слова не дождешься. А тут, гляди-ка, дорогим меня назвала! И кстати, Эмма, деточка, я не собираюсь мучиться, пытаясь устроиться на тахте. Я хочу спать на кровати, как все нормальные люди. Если тебя что-то не устраивает — можешь сама занять тахту.