Женщиной, которая вывела меня из этого ледяного оцепенения, стала Элина, привлекательная миниатюрная девица, приехавшая из Киева.
Работала она в передвижном вагончике, увлечённо, с азартом торговала фастфудом.
На её лице всегда сияла загадочная улыбка, голос переливался звонкими трелями: красивый, мелодичный, можно сказать поющий.
Этот приятный голос будил воображение и желание. Последнее ввиду длительного воздержания возбуждать не было особенной надобности, избыток тестостерона лез у меня изо всех щелей.
От женщины исходил божественный запах, опьяняющий на расстоянии. Удивительный аромат привлекал, манил, пробуждал причудливые романтические фантазии и дарил хорошее настроение.
Без повода, просто так. Потому, что она такая, потому, что она просто есть.
Ладно скроенная фигура дополненная очаровательными женственными жестами, изысканная, мягкая и плавная манера двигаться вызывала у меня не очень скромные желания.
Она была не просто хорошенькой – очаровательной.
Возможно, это была иллюзия, но для меня это не было особенно важно. Я грезил наяву.
Общались мы с ней неделю или около того через окошечко вагончика. Потом я осмелел от желания и пригласил Элину на свидание, что, признаюсь, далось весьма нелегко ввиду отсутствия опыта общения с девушками без прошлого, а ещё по причине массы накопленных в неудачном браке негативных впечатлений.
Отказа не последовало.
Эля звонко хихикнула, томно повела плечиком, хлопнула ресничками, приложила пальчик к губам и заговорщически подмигнула.
– Это будет секретная миссия, – шёпотом сказала она, – никому ни слова. Закрою киоск в восемь вечера. Буду ждать.
Несмотря на годы семейной жизни, наличие дочери и сына, которых воспитывал один, вёл я себя как мальчишка.
Сердце выстукивало мелодию любви во всех без исключения клеточках тела, душа пела и стонала от радости.
Я ликовал, целый день был сам не свой: нервничал, раздражался по пустякам, потел, суетился, трусил.
Совсем как школьник перед первым свиданием.
Эля была…
Люди редко бывают одинаковыми, они постоянно меняются, но такой я её ещё не видел.
Впрочем, это не удивительно, я ведь общался с Элиной через окошко вагончика, хорошо рассмотреть мог лишь лицо, глаза и руки. Я даже не знал, какого цвета у неё волосы.
Собственно самое первое, что я в ней заметил – огромные серые глаза. Я тогда был уставший и голодный, хотел чего-нибудь пожевать на скорую руку, а тут эти искрящиеся удивительно доброй энергией открытые омуты. Вдобавок голос…
Помнится, я слегка раздражённо подумал – “ Кто ты такая, чтобы носить такие роскошные глаза? Стоит тут, приманивает показной невинностью, а сама небось…”
Пока я ел горячий хот-дог, мысли от беспричинной неприязни и осуждения совершили кругосветное путешествие, успев за короткое время поменять полюс восприятия.
Мне казалось, что это любовь с первого взгляда.
Глаза…
Да, они были необыкновенные.
А ещё длинные кудрявые светлые волосы, элегантно распущенные по плечам.
Руки… мне казалось, что разглядел их внимательно. Оказалось – нет. Это были изящные руки-крылья. Она могла разговаривать ими без слов.
Наверно будет изумительно приятно, если меня обнимут эти трепетно-нежные, изящные, с прозрачным мраморным узором кровеносных сосудов, просвечивающих сквозь тонкую кожу ручки.
Да, именно так и подумал. Я ведь её на свидание пригласил, а не на детский утренник. Конечно, мечтал прижать девочку к себе, чувствовал наяву вкус поцелуя и не только.
О чём я говорю! Мы же не воспитанники интерната евнухов. Я мечтал о большем, даже строил планы.
Элина жила на съёмной квартире одна, совсем одна. Это обнадёживало.
Она вышла из своего вагончика, помахала ручкой, изобразила жестом необходимость немного обождать, затем развернулась, наклонилась к замочной скважине…
Фигура её была бесподобна. Фантастически стройный силуэт, осиная талия, аппетитный зад. Мне стало не по себе.
Эти ямочки под коленками, эта белоснежная кожа элегантных маленьких ножек, заманчиво уходящих куда-то вглубь расклешённой юбчонки. Я невольно загляделся, приоткрыл рот. Голова закружилась, поползла куда-то вбок и вниз…
Я покраснел. Элина могла заметить мой взгляд, моё недвусмысленное состояние.