Лиза смотрела на него с презрением, говорила ужасные слова, старалась уколоть как можно больнее необоснованными высказываниями о его мужской состоятельности.
Венька готов был идти на уступки, чтобы найти точку равновесия. Потеряв баланс и ориентиры, он чувствовал себя беспомощным и несчастным.
К нему приходили друзья, пробовали успокаивать. Подруги жены приносили вино и преподносили себя в качестве утешительного приза.
Не то! Не то, и не так!
Вокруг беспорядочно сновали мужчины и женщины, бестолково суетились, копошились, отыскивая в бытовой грязи ничего не значащих проблем Философский камень, превращающий дерьмо в золото.
Они чего-то упорно решали, к чему-то призрачному стремились: притворялись, изворачивались, хитрили, лгали, чтобы в курятнике человеческой жизни оказаться на жердочку выше.
Это была чужая, неинтересная, чуждая ему жизнь.
У него была другая, та, в которой…
Венька закрывал глаза, погружался в воспоминания, где центральное место по-прежнему почему-то занимала Лиза. Та, другая Лиза, из совсем непохожей жизни, хотя он старался забыть и её, и ту боль, которую эта женщина причинила.
От той жизни остались лишь дети, больше ничего.
А его несло потоком событий куда-то не в ту в сторону, смывало в сточную канаву на обочине долины настоящей жизни.
Связать свою судьбу с подругами жены он не мог: те были немым укором, напоминанием, насмешкой над уничтоженными чувствами.
Кроме того все они были замужем.
Веньку вдруг удивило это странное обстоятельство. Замужние женщины запросто, “ничтоже сумняшеся”, нисколько не смущаясь, предлагали ему себя.
Он представил себе, что соглашается, ласкает, трогает. Например Ирину или Светку. Гладит интимные выпуклости, целует, прижимается к оголённой коже, потом входит…
В воображении это было весьма чувствительно и приятно.
Воображаемая Светка громко стонала, чувственно изгибалась, истекала соками, источала аромат страсти…
Кажется, шептала ласковые слова, благодарила.
А что? Он ещё молодой, тридцать шесть лет для мужика не возраст. Потенция и желание дай бог каждому.
– Причём здесь моё желание, – думал очнувшись Венька, – я это я, а Светка… отряхнётся и пойдёт без зазрения совести ублажать своего Пашку. Этот олень, как недавно я, даже знать не будет, что мы с ним уже практически родственники.
– Бред, грязь! Нет, не моя эта тема. В городе тысячи женщин живут без мужчин. Тысячи. Они ищут меня, я – их. Ау! Где вы, прекрасные неприкаянные женщины!
Не может быть, что на огромной Земле нет для него подходящей пары. Посмотрите вокруг, оглянитесь: все желающие создают романтические союзы, покупают квартиры, строят дома, справляют свадьбы, рожают детей, обустраивают быт.
Все без исключений.
Кто хочет и может.
Перечеркнуть прошлое к чёртовой матери и плыть. На моторе, на вёслах – без разницы, лишь бы вперёд, в светлое будущее, где…
Мысли материальны. Стакан воды и одинокая старость – участь тех, кому ничего не нужно.
Двое детей, это не приговор, а козырь, как два туза в рукаве. Он же знает, чего хочет от жизни, от супружества, от любви, от совместного быта.
Ему нужна женщина навсегда: настолько родная и близкая, настолько… до степени смешения, как две жидкости в одном прозрачном стакане.
С ней Венька хочет засыпать, с ней просыпаться. Сегодня, завтра. Женщина, с которой даже через много десятков лет, когда доживёт до маразма и болезней можно не бояться будущего.
Не верит Венька, что всех порядочных баб как горячие пирожки давно разобрали. Быть такого не может. Действовать нужно, искать. Что толку от пустых страданий?
Вот только где искать: в интернете, на улице, в парке, в театре, на выставке картин, где?
Где скрываются, где обитают целомудренные душой и телом Артемиды, Афины и Гестии, Modus vivendi которых не похож на коктейль или винегрет из вульгарных страстей, отвратительных желаний, порочных и безнравственных привычек, похоти, зависти и лжи?
Сайты знакомств, коучи и тренинги отпали сами собой.
Стоило только окунуться в эту сомнительную среду, в которой как рыбы в воде плавали лишь охотники дармовых утех и их потенциальные жертвы обоего пола.
Учить и переучивать Веньку необходимости нет.
Лиза!
Лиза это отдельная тема. Он всегда чувствовал в этой женщине изъян, червоточинку, но она мать, хоть и с маленькой буквы. У них общие дети, несущие в своих генах смешанную информацию, полученную от предков.
Разорвать родственную связь, слишком прочную, чтобы применять для этого грубую силу, не хватало духа.
Лиза играла Венькой, как кошка мышкой.
Её ловкие пальчики и сладкие губы хозяйничали в душе и теле супруга, ласкали податливые душевные струны, входили в резонанс с его чувствительным существом, вибрирующим от нежных прикосновений.