По-моему даже шарики испугались.
— Я сейчас задам тебе всего один вопрос, и я клянусь, если ты солжешь, я разрешу Долорес тебя отравить.
— Хорошо.
— Она настоящая монашка? Или ты нанял актрису?
Я смеюсь. Мне ведь даже в голову такое не приходило.
— Нет, она настоящая.
Кейт не очень довольна.
— Боже, Дрю! Монашка? Хренова монашка? Это так низко. Даже для тебя.
— Думаю, что технически сейчас она уже мать-настоятельница.
Я ближе наклоняюсь к Кейт, потому что… ну, просто потому что у меня есть такая возможность… и мне в нос бьет аромат ее лосьона. Сильный. Еле сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться носом к ее коже и не втянуть носом, как наркоман кокаин.
— Для тебя вообще существует уровень, на который ты не сможешь опуститься, чтобы добиться своего?
Неет. Извини. Ни одного. Не боюсь опуститься вниз и стать грязным.
По правде говоря, я и не против этого.
— Во времена отчаяния… мне приходилось применять тяжелую артиллерию.
— Хочешь видеть артиллерию? Как только эта Искусительная праведница покинет мой офис, я покажу тебе такую артиллерию! Поверить не могу…
Боже, она красавица. Вот, посмотрите на нее. Она, как вулкан, извергает ярость, злость и красоту, что захватывает дух. Если она не придумает, как самой опуститься до грязи, мне придется почаще выводить ее из себя. Что в итоге может быть не так уж и плохо. Злой секс великолепен.
Прерываю болтовню Кейт.
— Каким бы щекотливым не был этот разговор, а он таким и был, поверь мне, мне надо бежать на встречу.
А перед тем, как уйти, я показываю рукой на ее оголенную шею.
— Эй, а почему ты не надела свою подвеску?
Она складывает руки и на груди и гордо улыбается.
— Я пожертвовала ее Сестре Беатрис. В пользу малоимущим.
Что ж, выкрутилась, не так ли?
Я тоже так могу.
— Очень щедро с твоей стороны. Конечно, придется преподнести тебе что-то взамен. Что-то… побольше. Так что жди еще одну доставку завтра.
Улыбка ее тут же сползает с лица. Отталкивает шарик со своего пути, и хлопает дверью прям перед моим лицом.
Я выжидаю пару секунд, прежде чем крикнуть ей:
— Хорошо, я увижусь с тобой позже, Кейт. До свидания.
Изнутри слышу голос Сестры Беатрис:
— Эндрю уже ушел? Такой милый мальчик. И такой упорный, если чего-то сильно захочет, или прикипит сердцем. Давай-ка я расскажу тебе о том, как он полол огород у нас в приходе. Это долгая история, но у нас ведь весь день впереди. Случилась одна драка у нас в столовой, знаешь…
***
На улицах пробки. В обе стороны. Но я обсудил все детали с парнем, что будет писать в воздухе. Когда я уходил он уже собирался. Сейчас у меня осталось время, чтобы успеть добраться до офиса Кейт и вытащить ее на крышу. Если она не захочет пойти туда сама, я просто возьму ее на руки и отнесу туда. Хотя эта идея мне бы больше нравилась, имей я «ракушку» 26на паху.
Кейт точно будет брыкаться.
Пробегаю через холл и нажимаю кнопку лифта. Но меня бросает в холод, когда я вижу, кто стоит в лифте, когда его двери открываются.
Эта Сучка, вместе с Макензи. И моя замечательная племянница держит в своих ручках веревочки. Веревочки, к которым привязаны шарики. Шарики Кейт.
— Твою мать.
— Что ж, просто прекрасно как ты встречаешь свою горячо любимую сестру со своей дочерью.
Я что, сказал это вслух? Не важно.
Чертчертчертчертчерт.
Это плохо, очень плохо. Как торнадо силой в пять баллов, вот как это плохо, только моя сестра может оставить после себя еще больше разрушений.
— Привет, Дядя Длю!
Я улыбаюсь.
— Привет, Солнышко!
Потом я скалюсь.
— Какого хрена? Что ты сделала, Алксандра?
Ее глаза невинно расширяются. Можно подумать, она удивлена.
— Я? Я пришла, чтобы пообедать с мужем. Это что, преступление?
Когда я учился в школе, один придурок по имени Крис Уитл врезал мне, когда я шел с тригонометрии. Я зависал с его подружкой. У нее были талантливые ручки.
Как бы то ни было, на следующий день Александра нанесла Крису небольшой визит, и заставила его помочиться себе в штаны.
В прямом смысле этого слова.
Знаете, согласно кодексу Этой Сучки, она может трахать мне мозг сколько угодно, но другим запрещено. Теперь понимаете, почему я беспокоюсь.
— Ты была у Кейт, так?
Макензи отвечает за нее.
— Да, Дядя Длю. Она классная. Она дала мне эти салики и калькулятол! Видис?
Она машет им над головой, словно это Кубок Стэнли, и я не могу сдержать улыбки.
— Невероятно, Макензи.
Потом опять смотрю на Александру.
Она спокойна.
— Ты же сам хотел, чтобы Макензи познакомилась с Кейт.
Если в одну клетку посадить пару беременных самок хомяка, знаете, что они сделают? Сожрут друг друга. Женские гормоны — это как неразорвавшийся снаряд. Никогда не знаешь наверняка, когда рванет.
— Да, я хотел, чтобы Макензивстретилась с Кейт. Я не хотел, чтобы тыс ней встречалась, пока все не уладится, к чертям собачьим.
Макензи достает мою дорогую подружку — Банку Плохих Слов из своего рюкзачка и поднимает ее вверх. Кладу туда пару долларов.
Она заглядывает в банку, а потом смотрит на меня, хмурясь.
— Умм… Дядя Длю? Плохие слова больсе не стоят доллал. Тепель они стоят десять.
— Десять? С каких это пор?
Она оживилась.
— Это идея Кейт. Она говолит, сто макономика — это плохо.
Что за хрень такая — макономика?
— Она называет это ин… ин…
— Инфляция, — улыбаясь, заканчивает Александра.
— Да, это.
Инфляция.
Здорово.
Спасибо, Кейт.
Поднимаю брови, обращаясь к Макензи.
— Ты принимаешь Американ Экспресс?
Она смеется. Плачу свой штраф наличными.
— Может, посчитаешь все остальное на своем калькуляторе, милая?
Ей он пригодится. У меня чувство, что эта маленькая беседа влетит мне в копеечку.
— Что ты сказала Кейт? — спрашиваю я Александру.
Она пожимает плечами.
— Мы поговорили, как женщина с женщиной. Мне импонирует ее деловое чутье. Тебе, правда, не надо знать детали.
— Почему ты не позволяешь мне самому решать, что мне надо знать. Учитывая то, что ты вообще не должна была с ней говорить, черт бы тебя побрал.
Шлеп-шлеп-шлепстучит калькулятор.
— Какая неблагодарность! Я просто пыталась помочь.
Доктор Кеворкян тоже пытался помочь своим пациентам. И мы все знаем, что с ними случилось.
— Мне не нужна твоя помощь. У меня есть план.
Александра упирает руки в боки.
— Точно. Твой главный план, который включает в себя что конкретно? Сводить с ума Кейт, пока она не согласится пойти с тобой? Собираешься кричать ее имя на детской площадке тоже? Или дергать за косички? Должна признать, Сестра Беатрис — интересный приемчик. Не могу поверить, что Кейт не упала на колени, умоляя тебя принять ее назад. Очень романтично, Дрю.
Сжимаю свою челюсть.
— Это. Работает.
Она приподнимает бровь.
— Кейт говорит другое.
А вот и она. Посмотрите.
Эта Сучка во всей красе.
А вы думали, что я преувеличиваю.
— Она тебе что-то сказала? Обо мне? Что она сказала?
Она машет своей рукой в воздухе.
— О, то, да се.
Знаете, как некоторые дети любят дразнить свою собаку, показывая ей косточку, а потом, убирают ее прежде, чем та успеет схватить? Моя сестра была одной из этих детей.
— Какого черта, Лекс?
Шлеп-шлеп-шлеп.
— Кстати, она мне нравится, — говорит она, — она не ведется на всякую хрень, да?
Шлеп-шлеп-шлеп.
— Откуда ты это знаешь, что она не ведется на всякую хрень?
Шлеп-шлеп-шлеп.
— Ты что, наговорила ей всякой чуши?