«Тебе известно, что такое гомункулус?»
— Конечно, — Герберт удивленно поднял брови. — Гомункулус — это человечек, полученный искусственным путем в лабораторных условиях. В университете их пачками делают на пятом курсе.
«И сколько они живут?»
— В среднем пару дней.
«А сколько прожил твой?»
— Н-не знаю, — Герберт потер ладони. — Он сбежал.
«Он жив до сих пор, не так ли?»
— С чего ты взял?! — Герберт как мог убедительнее изобразил возмущение. — Да если бы я умел создавать настолько долговечных гомункулусов, ко мне бы очередь за ними стояла отсюда и до гномьих гор!
«И почему же она не стоит? Учти, Герберт, я знаю, где сейчас прячется твой человечек».
— Откуда?.. — Герберт прикусил губу. — Ладно, да, это правда. Но я не буду больше их создавать.
«Почему?»
— Потому что это неправильно! Я не знаю, что я сделал не так, но он получился по-настоящему живым. Разумным, понимаешь? А я сам был тогда рабом…
Герберт замолчал. Кому он пытается объяснить? Для Лабиринта все живые существа — игрушки.
«Я тебя понял, — ветер внезапно стал теплым и ласковым. — Но тебе не придется создавать разумное существо, Герберт. Я хочу, чтобы ты вырастил только зародыш».
— Чей?
«А вот это самое интересное и сложное. Тебе придется раздобыть кровь или иные частицы тел всех разумных фэйри Подземелья».
— Какое чудовище ты хочешь вырастить?! — ужаснулся Герберт. — Зачем? И это невозможно в принципе! Не все фэйри скрещиваются между собой.
«А ты попытайся. Мне нужно тело, Герберт. Тело, которое выдержит мою силу. Не час и не сутки, а несколько лет. В идеале — вечно. Если у тебя получится, я не просто освобожу тебя. Я засыплю твой дом золотом. С крышей».
Герберт сглотнул, облизнул губы в жалкой попытке оттянуть ответ.
— А если у меня не получится?
«Я в тебя верю».
— Ага… — он лихорадочно подсчитывал, сколько времени займет процесс создания такого немыслимого гомункулуса. Как минимум месяц. Можно даже попробовать растянуть на три. И это будет зародыш, то есть, даже если существо получится жизнеспособное, ему еще нужно вырасти. Джарет по любому успеет вернуться.
— Я попробую. Но что если у меня опять получится разумное существо?
«У зародыша нет разума. А процесс взросления пусть тебя не заботит. Это уже мое дело».
— Гоблинов тоже включать?
«Я же сказал — всех фэйри. Впрочем, можешь вычеркнуть из списка тех, кто не имеет антропоморфного вида хотя бы в одной ипостаси».
Герберт представил себе, как будет выглядеть такая чудовищная химера, и содрогнулся. Но если Лабиринт не осознает этой проблемы, тем лучше. А сам по себе эксперимент, конечно, интересный.
«И самое главное, — Лабиринт прервал его размышления. — У тебя месяц на исполнение задания».
— Нереально! — Герберт замотал головой. — Мне нужно хотя бы полгода.
«Месяц и ни часом дольше! Я не собираюсь больше тебе угрожать, Герберт. Но или через месяц я получу, что заказал, или ты займешь место Оберона в моем саду. Отсчет времени пошел. Еще вопросы по существу есть?»
— Нет, — Герберт сжал виски. Спокойно, всё равно ребенок не способен вырасти за год, даже если Лабиринт ускорит для него время в три раза.
«Тогда начинай работать. И не стесняйся обращаться за помощью, если понадобится. Все гоблины с этой ночи в твоем распоряжении».
— Ты очень любезен, — Герберт нервно хихикнул. Похоже, этот месяц для Подземелья выдастся воистину интересным.
========== Глава 8. За чужие грехи ==========
Владыка Лесного края — это не просто титул. Это возможность видеть глазами птиц, слышать ушами зверей, улавливать дрожь земли корнями деревьев. Увы, чем дальше от границы, тем больше слабели возможности Алана, а его крылатые и четвероногие лазутчики быстро забывали, зачем и куда их отправили. Исключением были лисы и вОроны. К сожалению, ни те, ни другие не могли добраться до Северного острова. А уж к Лабиринту даже приближаться не желали.
Алан побарабанил пальцами по краю стола, с которого так и не убрал карту Подземелья. Дух болот без особой охоты, но подтвердил слова Оберона. С подгорным духом проблем тоже не должно возникнуть. Даже если лисы не найдут подходящую нору, существуют еще родники и корни священной для гномов Малахитовой рощи. Дриады по всему Подземелью предпочитали поддерживать с владыкой Лесного края исключительно дружеские отношения.
А вот манурм со Змеиного архипелага едва не проглотил посланного к нему ворона. Зато в качестве извинений сообщил много интересного. Для Алана было откровением узнать, что кто-то из проклятого отцом рода выжил. Впрочем, он не слишком следил за этой историей. Жаль, что манурм отказался открыть имя этого несчастного. Намекнул лишь, что след ведет ко двору Ардена. И сейчас Алан раздумывал, сообщать королю эльфов эти сведения или подождать? Пожалуй, лучше не спешить. Арден может обидеться и, как следствие, отказаться исполнять план Оберона. Впрочем, проклятье — это уже фактически дело прошлое, а будущее гораздо важнее. Алан неохотно посмотрел на свое отражение в настенном зеркале. Придется в ближайшие дни созвать совет владык. Не в полном составе, разумеется.
***
Черное, с ядовито-зеленым подбоем облако поднялось из-за стены Лабиринта и в считанные секунды рассеялось в золотистом солнечном свете. Игрейна вздохнула. Опять Герберт забыл обновить очищающие заклинания в вытяжной трубе. К вечеру совы всей стаей прилетят жаловаться.
— Миледи…
Она отвернулась от окна. Хоггл озабоченно мял в руках шапочку. В крупных ладонях она казалась особенно маленькой.
— Миледи, — повторил садовник и шмыгнул пористым, как мандарин, носом, — мы теперь год будем на осадном положении сидеть, или как?
За его спиной переминались с лапы на лапу стражники.
— Глупости, — Игрейна поднялась по ступенькам и уселась на слишком просторный для нее одной трон. — Мы будем жить, как жили. Все слышат? — она обвела взглядом зал. Гоблины смотрели на нее из всех углов. — А если придется… Я сказала, если! Если придется, будем защищаться. Да, скорее всего, нас будут испытывать на прочность. Но если я узнаю, что кто-то из вас поддался на провокацию, я лично этого недоумка утоплю в болоте! Ясно?
Приободрившиеся гоблины согласно загудели и разбежались по своим делам. Замок, оцепеневший с прошлого вечера, понемногу начал возвращаться к жизни.
***
— Да что б ты в болоте утопился, идиот! — Герберт прыгал на одной ноге, дуя на обожженные пальцы. Вот проклятье! Мало того, что выронил раскаленный горшок, так еще и на ногу. — На месяц без жалованья! Нет, на два месяца!
Улле вжал голову в плечи, вытер нос обтрепанным рукавом, сел на пол, весь сморщился и завыл — так горько и безнадежно, что Герберт разом забыл о боли.
— Ты чего? — он присел рядом с гоблином. — В баньши решил податься? Прекрати сейчас же! Или тебе очень деньги нужны?
— Не-ет… — Улле уже рыдал в три ручья. — Как же мы-ы тепе-ерь… жить-то буде-ем…
Герберт вздохнул.
— Как-нибудь. Всего год потерпеть. Ничего с Джаретом не случится, вернется в срок, он обещал.
— А Э-ви-ин?!
— А Эвина он и подавно не даст в обиду.
— Оберо-он его-о… — бульканье Улле стало совсем нечленораздельным.
— А, вот ты о чем, — Герберт пригорюнился.
Ну, разумеется, за Джарета они не беспокоятся, они даже представить себе не могут, что с ним случится что-то плохое. Зато на своего принца просто надышаться не могут. А если мальчишка поддастся чарам Оберона и не захочет возвращаться… Герберт помотал головой. Джарет такого не допустит.
— Дурак ты, Улле. Сам подумай, ваш король хоть одного гоблина кому-нибудь когда-нибудь отдал?
Улле притих и почесал в пушистом затылке.
— Не-ет…
— Вот! — наставительно поднял палец Герберт. — А уж сына он точно никому не отдаст, даже Оберону. Так что прекращай хныкать и отправляйся в замок. Кто там сегодня дежурит? Пусть заодно наведут порядок у дома Драккони. Сегодня Риндо возвращается, а лужайки заросли, как джунгли. Только внутри ничего не трогайте, там уже чисто.