Герберт немного оживился.
— Хотел бы я посмотреть на встречу Алана с Обероном.
— А что тебе помешает? Ты ведь тоже приглашен.
Герберт замялся.
— Джарет, наверное, теперь будет против. Едва ли он представит меня отцу.
— Глупости!
Голос Игрейны поднялся на опасную высоту. Герберт зажал уши. Стекла и всё, что было в шкафу стеклянного, разлетелось вдребезги.
— Ты мой брат! Наш брат! Если Оберону это не понравится, может валить на все шесть сторон!
Герберт скорбно посмотрел на разлившееся вино и повертел пальцами в ушах.
— Да у меня и надеть нечего…
Игрейна подняла руку и требовательно пошевелила пальцами. На ладони тут же возник замшевый кошелек солидных размеров. Она бросила его Герберту.
— Этого хватит на новую мебель и наряд. Учти, бал объявлен историческим, — и она исчезла.
Герберт нервно хихикнул. О да, этот бал точно войдет в историю!
***
— Подумать только, скоге — королева гоблинов, — Оберон вздохнул. — В мое время о таком никто даже помыслить не посмел бы. Как быстро меняется мир.
Джарет искоса глянул на него. Ночью скандала удалось избежать только чудом. Игрейна сумела сдержаться и не вцепилась в горло Оберону, хотя исцарапала когтями подлокотники трона так, что теперь придется новый заказывать. А потом куда-то исчезла и до сих пор не появилась.
— Она изумительная королева, и другой мне не надо.
— Это заметно, — Оберон сдержанно улыбнулся.
Они не спеша прогуливались по дорожкам Лабиринта. Время от времени Оберон останавливался, расправлял плечи и полной грудью вдыхал аромат цветущего шиповника. В эти моменты в его голове шел ожесточенный спор с Лабиринтом.
«Если я заберу Джарета, ты впустишь Алана?»
«Нет».
«Тогда я не играю в твою игру».
«Не считай себя незаменимым, Оберон. У меня есть и запасной план. Но ведь ты хочешь жить?»
«Ты не можешь меня убить!»
«А кто говорит о смерти?»
Оберон сорвал цветок и заправил за ухо.
— Игрейна — не мать твоего сына, не так ли? От кого рожден мой внук?
— От Моинс, — Джарет был удивлен, с какой радостью Оберон воспринял Эвина. Они познакомились за завтраком, и мальчик умчался на уроки в полном восторге от ожившей легенды.
— Моинс? — Оберон озадаченно нахмурился.
— Дочь Ардена, сына Кинты.
— Сильная кровь, — Оберон одобрительно кивнул. — Кинта жива?
— Да, но она сейчас спит. И этот сон продлится еще около семидесяти лет.
— Темными эльфами правит Арден? Признаться, я смутно его помню, но он не производил впечатления достойного трона правителя.
— Он и сейчас не производит такого впечатления, — Джарет хмыкнул. — Однако же именно он с недавнего времени правит всеми эльфами Подземелья. А те, кто ушел в Эринию, признали Селара, сына Гвинна.
— Ах да, Эриния, — Оберон положил ладонь на плечо Джарета. — Это большое достижение, сын мой. Я горжусь тобой.
— Это не только моя заслуга, — острые скулы Джарета порозовели. — Игрейна постаралась больше всех. И Герберт тоже.
— Герберт?
— Вампир, алхимик и мой названный брат, — Джарет встал перед Обероном, уперев руки в бока. — Ты что, совсем меня не слушаешь?
Оберон потер виски.
— Разумеется, я тебя слушаю, но столько новостей с трудом укладывается в моей голове. Боюсь, что длительное пребывание в окаменевшем состоянии повлияло на мои умственные способности не в лучшую сторону.
— Надеюсь, что к балу ты придешь в себя, — Джарет заулыбался, представив, какую сенсацию они произведут. — Кстати, у меня твой венец. Хочешь надеть его на бал?
Оберон отвернулся, разглядывая фей, вьющихся над цветами.
— Как венец оказался у тебя?
Напряжение в его голосе едва угадывалось.
— Не беспокойся, твой драгоценный наследничек жив и здоров. Он проиграл мне венец в споре.
— Вот как? — Оберон задумчиво надул губы. — В таком случае, я рад, что не Алан правит сейчас эльфами. По крайней мере, мне не придется краснеть за него перед моим народом.
— Ты хочешь вернуть себе престол?
— О нет! — Оберон содрогнулся. — Судя по твоему рассказу, мне проще основать новое королевство где-нибудь подальше от Подземелья.
— В Эринии? Многие подданные Селара тебя помнят.
— Нет, еще дальше. Засиделся я на одном месте, пора размять ноги на дорогах, — Оберон мечтательно улыбнулся. — Я уже слышу их зов.
Джарет попытался вспомнить, сколько лет Оберону, но сбился со счета.
— А ты выходил на дороги, сын мой?
Джарет помедлил с ответом. С тех пор, как открыли Эринию, он по несколько раз в год пытался выбраться из нее на дороги, но получалось не лучше, чем из Верхнего мира.
— Нет.
Оберон внимательно всмотрелся в него.
— Ах да, ты же не умеешь. Мне следовало уделять больше внимания твоему обучению.
— Потому что уделять меньше внимания ты бы не смог при всем желании!
— Прости, — Оберон взял его за плечи. — Я научу тебя ходить по дорогам. И Эвина тоже, клянусь. А что касается венца, то он теперь твой.
Джарет поднял голову. Оберон был выше его, но сейчас это не раздражало. Его детская мечта наконец-то исполнялась.
— Хочешь сказать, что ты признаешь меня своим наследником?
— Да, — Оберон притянул его к себе и крепко обнял. При этом его глаза смотрели поверх головы Джарета на стену Лабиринта со злым прищуром. — И я покажу тебе дорогу к Тир на Ног. Надеюсь, ты не забыл, что это такое?
— Родина сидов, — Джарет не удержал ликующую улыбку. — И когда мы отправляемся?
— Когда захочешь. Хоть сразу после бала.
***
— Оберон жив?! — Алиас недоверчиво слушал захлебывающегося словами Эвина. — Надо же, какой сюрприз.
«О боги, пришел конец мирной жизни в Подземелье!» — ничего хорошего от появления легендарного короля некромант не ждал.
— Да, и он сказал, что я на него похож, — Эвин подпрыгнул на стуле. — Только до бала это секрет, — он тяжело вздохнул. — Жаль, меня туда не возьмут.
— Тебе там совершенно нечего делать. Кстати, о делах. Твой дедушка, между прочим, великолепно владеет магией, — Алиас положил перед Эвином раскрытый учебник, — и он наверняка расстроится, если ты не сумеешь одолеть упражнение номер тринадцать.
Пока принц, прикусив кончик языка, старательно срисовывал в тетрадь руны, Алиас обдумывал новость. Ходили упорные слухи, что Оберон заключил какой-то договор с Лабиринтом. И точно известно, что Алан пытался войти в него, но ворота даже не открылись. А в конце войны Лабиринт впустил Джарета со всей его ордой гоблинов.
«Значит всё это время Оберон спал где-то в Лабиринте? Интересно, какой договор он заключил и почему проснулся именно сейчас? — в версию шторма Алиас не поверил. — Возможно, Джарет случайно разбудил отца? Или это побочный результат каких-то экспериментов Игрейны?»
Тревога его возрастала. Джарет каменно молчал о сложностях своих взаимоотношений с Лабиринтом, но что эти сложности имеются, Алиас чувствовал. За свою жизнь в Подземелье ему довелось общаться с природными духами. Они умело подлаживались, если хотели, под людей или фэйри, но по своей сути были другими и мыслили иными категориями. Алиас вспомнил, как говорил с Лабиринтом. Он не был похож на природных духов, скорее, на фэйри, но очень могущественного. То есть, на бога. А боги коварны и беспощадны с теми, кто лишился их милости.
Но что такого может сделать с Джаретом Оберон, чего не сумел бы сделать сам Лабиринт? Алиас задумчиво погладил амулет четырех стихий, который последнее время носил постоянно. Пожалуй, ему следует нанести визит в Лабиринт. И лучше это сделать, когда королевская семья отправится на бал.
***
Чертоги короля троллей сияли так, что гномы из свиты Альбрехта жмурились. Тысячи свечей отражались в миллионах драгоценных камней, покрывающих стены пещер многоцветной мозаикой.
— Твоя идея нравится мне всё больше, — Арден изящным жестом выправил прядь волос из-под венца, сплетенного из остролиста и перевитого нитями золотостеклянных бусин.