И вздрогнула, разом поняв, что оно значило.
Я — его любовница, Сильвейна — его жена. И я буду знать об этом каждый день и помнить каждую ночь.
…И никогда с этим не смирюсь.
Я любила его. Я беспомощно улыбнулась, глядя ему в глаза. И мне плевать было на любые выгоды: я просто хотела, чтобы он был со мной. Не с Сильвейной — со мной.
Но некоторые вещи просто невозможны.
На меня вдруг сошло ледяное спокойствие. Но даже оно не могло заглушить боль настолько острую, словно в эту минуту я…
…Прощалась с детством. Со своей первой любовью.
Со своей единственной любовью, может быть.
Несколько мгновений мы с Ксаром смотрели друг другу в глаза.
И одновременно невесело улыбнулись.
— Я не хочу тебя терять, Фаэль, — тихо сказал Ксар.
— Я знаю.
— Но ты не останешься со мной, — утвердительно сказал он.
— В роли любовницы? Нет.
— Фаэль… — Ксар покачал головой. — Я не хотел тебя оскорбить. Я просто не могу предложить тебе большего. Не имею права.
Я сглотнула.
— Это я тоже знаю, — глухо сказала я. — Поэтому я сжигаю мосты сейчас. Я отказываюсь ждать и надеяться, поэтому я сразу говорю тебе: нет. Между мной и тобой ничего не может быть.
— Всё ещё может измениться.
Я вскинула руку:
— Нет. Не думай, не надейся, не рискуй, не пытайся что-то менять. Не выйдет. Просто… всё закончилось.
— Не успев начаться.
— Да.
Было чудовищно больно, но именно так я хотела поступить. Сохранить свою любовь, свою мечту, своё светлое воспоминание, уйти и запереть своё сердце. Не ждать, когда надежда мало-помалу сменится отчаянием и злостью, а нежность, объединявшую нас, смоет ядовитой горечью.
— Ксар, это действительно навсегда, — произнесла я, глядя ему в глаза.
— Я знаю, — произнёс Ксар негромко. — Потому что жить надеждой тебе было бы слишком больно. И мне тоже.
Он и впрямь очень хорошо меня понимал.
— Именно так, — прошептала я.
Мы могли бы стать такой потрясающей парой. Я грустно улыбнулась. Ксар… он мог стать кем угодно. Я помогла бы ему в этом, а он бы поддержал меня. И наши дети…
Нет. Довольно. Я закрываю эту дверь навсегда. Потому что позволить себе надеяться, а потом потерять его снова — этого я уже не выдержу.
— Хватит, — вырвалось у меня. — Ксар… я больше не могу. Прощай.
Не глядя на него, я быстро двинулась прочь.
Я почти уже дошла до выхода, как услышала его голос.
— Фаэль… помнишь тот день, когда мы хотели полететь к морю на драконе?
Я обернулась:
— День твоей помолвки. Я помню.
— У отца вдруг отказало сердце, — совсем тихо произнёс Ксар. — Если бы целители не жили в доме, если бы артефакт на замену не привезли тут же… отца бы не стало.
— Мне очень жаль, — глухо сказала я.
Ксар кивнул:
— И когда отец пришёл в себя… он велел мне жениться как можно скорее. Ведь я его единственный сын.
— И ты не смог противиться его воле, — произнесла я.
— Не смог. А ты бы смогла?
Я отвела взгляд. Если бы отец умирал в своём уме и на смертном одре приказал бы мне выйти замуж за кого угодно, хоть за лорда Джавуса, я бы не смогла ему отказать.
Мы долго-долго глядели друг другу в глаза.
Потом я молча вышла.
Глава 4
Когда серое марево телепорта разошлось перед моими глазами, я замерла от восхищения.
Среди молодых сиддов ходила байка, что когда-то в Академию можно было прибыть только на драконе. Подчини огромного дикого зверя своим даром, одной лишь ментальной силой, — и ты уже выдержал вступительное испытание. Теперь я видела наяву, откуда взялась эта легенда.
Академия и была драконом. Огромным, грозово-рубиновым, поднимающимся в прыжке с расправленными крыльями. Каждая чешуйка, высеченная в камне, сверкала, и я узнала плетение защитных рун, набранное убористой росписью. Каждая руна была размером с ладонь, не больше, но каждая чешуйка была по меньшей мере с меня ростом. На спине здания-дракона можно было разместить целое селение. На голове — особняк.
А сверху… в небе парили разноцветные драконы Академии. Её символы.
Дар сиддов передаётся не только по наследству. Каждый раз, когда погибает или умирает от старости дракон, его душа возрождается в человеческом теле. И новорождённый наследует дар сиддов, в какой бы семье он ни родился.
Драконы священны. Драконы могущественны. Драконы непобедимы. Лишь сильный ментальный дар может удержать их в узде. И никто не поднимет на них руку, ведь это значит оскорбить воплощённый дар сиддов. Именно поэтому правящие дома так долго медлили с переворотом. Кровь древней династии Драго, кровь драконов, была неприкосновенна.