— Один артефакт был у тебя, — произнесла я. — А у кого был второй?
— Когда-нибудь узнаешь. Может быть.
«Индемнитет». Освобождение, возмещение убытков… в некотором роде извинение. «Освобождаю тебя». Что Рэй хотел этим сказать? Что он сделал? И почему отец был ему благодарен?
Я нахмурилась, вспоминая далёкий день на берегу моря.
— У меня когда-то был защитный артефакт, который тоже рассыпался именно так, — произнесла я тихо. — Только безо всякого кодового слова. Это произошло, когда умер мой отец.
— В ночь переворота? — безразличным тоном произнёс Рэй.
— Да. Нас с Сильвейной увезли к морю… это были люди отца, хотя я никогда раньше их не видела. И мне вручили артефакт и велели не выпускать из рук ни за что, чтобы не лишиться защиты. Я положила его в карман кофточки, и один из охранников застегнул карман на пуговицу. Впрочем, и артефакт был не больше пуговицы.
— А твоей сестре такого артефакта, конечно же, не дали.
— Нет. Меня отвели в сторону и велели не говорить ей. — Я невесело улыбнулась. — Если честно, я даже не удивилась. Это было похоже на отца: позаботиться обо мне и забыть о ней.
— Тебе не приходило в голову отдать ей артефакт? — странным тоном спросил Рэй.
Я покачала головой:
— Я просто не могла. За нами следили неотрывно. Я понимала, что происходит что-то важное, но даже не догадывалась, что в столице переворот. И… — я запнулась, — что отца я больше не увижу.
Рэй погладил мои пальцы.
— Смелая девочка, — тихо сказал он.
Я стиснула руку Рэя, лежащую в моей.
— Ты бы рассказал мне всё это, если бы я и ты… если бы мы с тобой не…
Рэй накрыл пальцем мои губы.
— Так хочешь это знать? Разве это сейчас важно?
В моей голове один за другим вспыхивали вопросы: о ночи переворота, о моём отце, о Джейене. И об артефакте, который упомянул Рэй. Мой артефакт рассыпался в пыль, и этой же ночью рассыпался артефакт Рэя. Что, если они были парными?
Но, глядя в лицо Рэю, я поняла: сейчас не время для расспросов.
— Ты прав, — прошептала я. — Достаточно плохих воспоминаний для одной ночи.
По лицу Рэя скользнула улыбка:
— Именно. Так что у тебя есть выбор.
— Какой?
Он наклонился ещё ближе, так, что горячее дыхание обожгло мои губы.
— Лечь спать, — прошептал Рэй мне на ухо. — Или… лечь спать.
Его горячее тело было совсем близко.
— Да, — прошептала я, улыбаясь ему. — Кажется, одну вещь я знаю точно.
— Какую?
— Этой ночью мы не выспимся.
Глава 17
Я ожидала проснуться в темноте, но зал был залит светом. Солнечные лучи били с потолка, обещая жаркое утро. Окна сделались непрозрачными; любое напоминание о романтическом саде, светящемся в вечной ночи, исчезло.
Но я помнила, что он был. Что были мы, Рэй и я — и его откровения в темноте.
Я торопливо обернула вокруг себя простыню и вскочила с кровати. Рядом на стуле лежала чистая и отглаженная форма из грубоватой ткани песочного цвета, как раз подходящая для экспедиции.
Я с облегчением потянулась к ней, и тут входная дверь открылась.
— Хозяин велел приготовить тебе завтрак, — сообщил ехидный металлический голос, и Хат переступил порог. — Как ты предпочитаешь, со слабительным или со снотворным?
— Я настолько тебе не нравлюсь? — уточнила я.
— Я вообще не люблю людей. — Голем отставил рунное ружьё в сторону, подошёл к знакомому кубу, и над ним разгорелась алая руна. Как по волшебству из невидимого шкафчика появились молоко и яйца, и я невольно улыбнулась: Хату не хватало только клетчатого фартука. — Бессмысленные хлопотливые создания. Постоянно вляпываются в неприятности и беспрерывно болтают, болтают, болтают, угрожая друг другу, дерутся из-за размножения и выживания, делят ничтожные ресурсы… ужасно занудно.
На сковороде зашипел омлет, и Хат небрежно, на лету начал резать ветчину.
— А Рэй? Исключение?
— Во всяком случае, он не отвлекается ради жалкой пародии на чувства, которыми вы все бредите. — Выражение лица голема не изменилось, но у меня было чёткое ощущение, словно он скривился. — Сентиментальность! Как с ней убивать, позволь спросить? Может, мне дать время моей жертве, чтобы понюхать цветочек? Пфф!
Он безупречно точно подхватил летящую в воздухе прихватку и переложил её на столик, поставив сверху сковороду.
— Хозяин велел, чтобы я не отходил от тебя в гробнице ни на шаг, — сообщил он. — Угроза: если из-за тебя мне так и не удастся никого убить, ты об этом пожалеешь. Я законопослушный голем, но несчастные случаи не в моей власти. Нет-нет. Совершенно не в моей.