Глаза Рэя сузились. Я замерла.
Призрак вздохнул.
— Гриссёнок, когда он говорит о масках, он говорит о себе. Он использует тебя, чтобы подобраться ко мне, и прикрывается тобой, как щитом, — это всё, для чего ты ему нужна. Ты думаешь, что нашла его уязвимое место, заглянула за непроницаемую маску, нашла в нём человечность? Посмотри на него.
Я с трудом отвела взгляд от туманного призрака внутри статуи и посмотрела в бледное и бесстрастное лицо Рэя.
Он не отвёл взгляда. Но выражение его лица сказало мне всё, что я хотела знать.
Я внезапно поняла, почему вчера уловила чувство вины в его глазах. И почему я, неопытная девчонка, так неожиданно и так чрезвычайно удачно застала искушённого агента разведки врасплох посреди душещипательного разговора с мёртвым братом.
Он снова меня подловил. А я даже не поняла, как это случилось.
— Твой ночной разговор с Джейеном, — прошептала я. — Ты дал мне его подслушать, правда? Это всё было подстроено!
Едва заметный наклон головы.
Он мог бы всё отрицать. Но это бы ничего не изменило.
Двое самых близких мне людей. Один угрожал меня убить, чтобы я не раскрыла его тайну, а второй использовал, привязав к себе, зная, что отец не убьёт единственную дочь.
Я была нужна Рэю лишь за этим. Лишь за этим.
— Ты… ты… — Я задыхалась. — Дал мне в руки ниточку, из-за которой я поверила, что ты страдаешь, что тебе тяжело, что тебе нужна помощь, а я…
— Ты увидела всего лишь ещё одну маску, — беспощадно произнёс мой отец. — Я знаю об этом, потому что сам учил его учителя. Зеро должен был натаскать Рэя для переворота и за несколько недель обучил его так, как не смогли даже годы, проведённые при дворе. Если ты хоть на мгновение подумала, что добралась до его настоящих чувств, — поздравляю, ему удалось тебя одурачить.
— Не до конца, — прошептала я. — Всё не могло быть ложью.
— Но было. Да, ты раскусила его двойную игру, гриссёнок, — голос отца не был насмешливым, скорее, он был мягким и сочувственным. — Ты поняла, что за его бравадой скрывается ранимое и искреннее сердце, способное испытывать чувства. Вот только это была не двойная игра, а тройная. Он манипулировал тобой, а за маской пряталась ещё одна маска. Как бы ты ни пыталась его догнать, он всегда будет на шаг впереди.
«Всё, что хозяин говорит тебе, — ложь. За маской всегда скрывается ещё одна маска. И не говори, что я тебя не предупреждал».
Голем был прав. Вейра была права. А я ошибалась.
По моим щекам потекли слёзы. Я даже не пыталась их скрыть: зачем?
Но мне всё ещё нужна была информация.
— Чья это гробница? — спросила я. — Что за символы здесь были?
Холодный смешок.
— Ты же не думаешь, что я открою тебе свои тайны так просто?
— Но ты знал, что мы окажемся здесь. Как?
— Я оставил сигнальный артефакт в архиве под документами, касающимися этой гробницы. Именно так я понял, что вы направляетесь сюда. А уж ловушки стояли здесь давным-давно.
— Кто ещё знал, что мы направляемся сюда? — глухо спросила я. — Кто натравил на нас хамелеодров?
— Не скажу. Поверь, я разберусь сам.
— Разберёшься? Или попробуешь убить нас уже наверняка?
— Настоящее зло жертвует даже теми, кого любит, — прозвучал голос моего отца с грустью. — Я всегда мечтал быть ненастоящим злом: уничтожать без разбора тех, кто встанет на моём пути, но защищать тех, кого люблю. Некоторое время у меня это даже получалось.
— Когда ты был Маркусом Рише, — прошептала я.
— Да, гриссёнок. Но это время закончилось.
Рэй выступил вперёд.
— Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, — произнёс он мёртвым голосом, от звука которого мой позвоночник пронзила ледяная игла, — мне нужен твой секрет. Руна бессмертия.
— Ты её не получишь.
Голос отца был спокоен и твёрд. Без вызова, без агрессии, без презрения, насмешки и сознания собственного превосходства. Но сомнений в том, что это был окончательный ответ, у меня не было.
— Что ж, — после долгого молчания сказал Рэй, — значит, это война.
— Значит, война, — спокойно согласился его собеседник.
Повисло молчание.
— Фаэль, отойди к стене, — неожиданно жёстко произнёс мой отец. — Нам с Рэем нужно поговорить наедине. Возможно, моё сегодняшнее предупреждение не лезть в мои дела обретёт смысл. Напомню, второго предупреждения не будет.
Я подняла бровь:
— Вы будете говорить обо мне? Тогда я хочу это слышать.
— Нет, — твёрдо произнёс Рэй. На меня он не смотрел. — Я поделюсь с тобой, если сочту нужным.
— Пожалуйста, — голос моего отца сделался мягче. — Ради меня. Всего лишь пять минут.