— Молчи и выздоравливай, — отрезал Зеро. Его лоб пересекла морщинка. — Дом в твоём распоряжении. Не смей заниматься делами. Даже книгу в руки не бери. Дар используй по минимуму.
— Я помню.
Лицо Зеро сделалось жёстче:
— Плохо помнишь.
В дверях он обернулся, глядя на меня.
— Доверяет ли Рэй тебе или нет, — произнёс он, — тебе достаточно оступиться лишь раз, чтобы я передумал. Не заставляй меня думать, что добрые слова моей дочери о тебе были зря.
Я чуть не рухнула. Вейра сказала своему отцу обо мне что-то доброе?
Но Зеро уже шагнул за порог, и дверь кабинета закрылась за ним.
Глава 21
Я сидела на подоконнике у раскрытого окна, глядя на озеро. Рэй спал на диване глубоким сном. Хат отправился патрулировать окрестности: сначала голем возражал, не желая покидать хозяина, но одна короткая фраза от Рэя заставила его развернуться, сверкнув глазами, и, пробормотав «ну, может, хоть убью кого-нибудь», отправиться в предрассветные сумерки с рунным ружьём наготове.
Небо зазолотилось над верхушками берёз. Я зевнула, обнимая колени, — и в кармане вдруг зашуршало письмо.
Письмо от Ксара, которое я так и не прочла.
Я помедлила, касаясь шелестящей бумаги через тонкую ткань домашнего платья, которое я нашла в гардеробной.
Прикосновение Ксара. Его призрак.
Я бережно развернула письмо. И грустно улыбнулась, погружаясь в чтение.
«Фаэль,
Иногда мне кажется, что ты рядом — так близко, что я могу до тебя дотянуться. Взять за руку, коснуться щеки и увезти туда, где у нас с тобой будет будущее. Такое, о котором мы оба мечтали, пусть и не говорили друг другу ни слова.
Это иллюзия, я знаю. Помнишь, как ты не хотела купаться в заливе в дождь, я схватил тебя в охапку, мы оба рухнули, и это оказалось лучшее купание в нашей жизни? Те минуты ушли, и их больше нет со мной. Только воспоминания.
Но в тех воспоминаниях я был счастлив. И теперь, когда я один, они служат для меня мерилом, как я хочу жить и как поступать. Маяком, к которому я не могу вернуться, но который продолжит мне светить даже годы спустя.
Фаэль, я хочу, чтобы ты знала: я принял решение. Я пишу тебе об этом для того, чтобы ты не испытывала чувства вины, когда узнаешь о нём. Оно ни к чему тебя ни обязывает и ничего от тебя не требует: это мой выбор и только мой. Но если бы я не был счастлив с тобой, там, в детских воспоминаниях, на морском берегу, — я никогда не решился бы его сделать.
Спасибо тебе за это. И спасибо тебе за тебя.
Я не буду спрашивать, есть ли у меня шанс. Но я буду жить так, словно он у меня есть.
В общем-то, это всё, что я хотел сказать.
Со всем моим уважением
и со всей моей любовью,
Ксар»
Я машинально сложила письмо. Спрятала его — и долго смотрела на восходящее солнце. Голова была совершенно пустой.
У меня не было сил думать о неведомом решении, которое принял Ксар. Узнаю рано или поздно. Должно быть, он решил попросить у отца разрешения отсрочить свадьбу с Сильвейной на год или два. А старший лорд Джавус, разумеется, не разрешит: дар Сильвейны слишком ценен, чтобы рисковать таким выгодным браком.
Я потёрла лоб. Потом. О сестре и Ксаре я буду думать, когда вернусь в Академию.
Я перевела взгляд на Рэя и тихо вздохнула.
Каким странным было это утро. Совсем недавно я спала, улыбаясь, и наши с Рэем руки переплетались поверх шёлковых простыней. А потом…
«Если ты хоть на мгновение подумала, что добралась до его настоящих чувств, — поздравляю, ему удалось тебя одурачить».
С самого начала Рэй предупреждал меня, что собирается манипулировать мной. И я знала, я помнила об этом…
…Пока ночью в подземном саду не увидела совершенно другого Рэя.
Я не подозревала, что можно лгать — так. Даже сейчас я не хотела верить, что несчастные, разбитые глаза Рэя были ложью, а искренняя просьба к брату, мольба, чтобы тот поговорил с ним, — искусным притворством. Он же не мог превратить в ложь всё? Даже своё сердце?
Судя по словам моего отца, всё-таки мог.
В ту минуту все мои чувства будто заморозились, застыли. Я не ощущала совершенно ничего. Ни злости, ни обиды, ни даже удивления. Лишь пустоту.
Пока не раздался взрыв. Пока я не бросилась из-за колонны и не увидела безжизненное лицо Рэя. Пока не поняла, что не чувствую биения его сердца.
Всё сделалось неважно, лишь бы он жил. А чувства… Я невесело улыбнулась. Имперскому агенту не очень-то положено их иметь, в конце концов. Чего я ожидала, когда надеялась утешить Рэя? Что он больше никогда меня не обманет?
Я глубоко вздохнула. Выдохнула. И с силой изгнала из головы жалобный голос, который тихо скулил внутри, мечтая стереть всё из памяти, вернуться назад и притвориться, что ничего не было. Ни моей голой спины на простынях, ни горячего тела, ни спутанного шёпота и моих пальцев в его волосах.