Это называется просто – саботажем. Наглое бесцеремонное воровство, когда расправиться с упирающимся или особо дотошным – проще простого. Опять же исходя из военных условий вокруг. Лишь сбегать в ФСБ – и настучать. Приди в любое село, и тебе покажут, кто стукач и почему. И военные, и многие гражданские развращены войной донельзя. Образовалась гремучая смесь: Чечня военная – там, где правит кулак, зиндан и автомат, – наслоилась на Чечню якобы мирную – где предпочитают обман, кумовство и бесконтрольность.
«Западники» и «востоковеды»
Осень 2001-го. Армия постепенно втягивается в уже третье военное межсезонье и готовится обняться с третьей окопной зимой. Почему так долго? Кто противостоит армии в Чечне? Какие события происходят в стане, противостоящем федеральным военнослужащим? Как чувствуют себя так называемые полевые командиры? Чего они хотят? И если большинство из них дали деру в сопредельные государства, «спасаясь бегством ради будущей борьбы», и тем самым цинично подставили под уничтожение ту часть своего народа, которая никакого бегства себе позволить не в состоянии, кто все-таки воюет против? И в чем интерес?
Среда, именуемая чеченскими полевыми командирами, сегодня лишь условно может считаться таковой. Многие с громкими недавно фамилиями и званиями бригадных генералов превратились в имяреков, окруженных собственной охраной, дело которой – заслонить собой охраняемое лицо, но не воевать.
Отсюда первый вывод: «отряды» этих полевых командиров вряд ли способны к полноценным боевым действиям. Впрочем, недооценивать происходящее тоже не стоит. Да, некоторые бывшие крупные формирования сегодня сократились до минимума, но это не означает, что они неспособны разрастись, когда потребуется. «Бригадные генералы» сейчас без войск, но завтра они имеют шанс превратиться в лейтенантов при собственных взводах.
О механизме такого разрастания – позже, а пока пройдемся по персоналиям – полевым командирам первого, дудаевского, призыва борьбы за независимую Ичкерию. Это прежде всего сам Масхадов, Гелаев, Арса-нов, Басаев, а также примкнувший к ним Хаттаб.
Основная черта сегодняшнего характера Масхадова – молчанка. Не пауза, выдерживать которую бывает и полезно, и мудро, а упорное молчание, выдаваемое за военную хитрость. Что, конечно, совсем не так. Осенью 99-го по чеченским дорогам из республики шли потоки беженцев, Грозный готовился к штурму, через села проходили отряды, именующие себя Сопротивлением, после чего на головы сельчан сыпались бомбы и ракеты. Тогда Масхадов хотя бы внятно излагал свои взгляды на происходящее. Теперь – иное. Война Масхадова стала немой, он предпочитает молчать всегда и по любому поводу-и народ недоумевает… Масхадов забыл свой страдающий народ? Предал его? Или Масхадову просто нечего сказать по большему кругу вопросов?
У этого странного, на первый взгляд, поведения есть свои веские мотивы. На четвертом году войны Масхадов уже никому не главнокомандующий, хотя и президент с подтвержденной легитимностью. И ему это отлично известно. Так о чем ему говорить? Все бывшие полевые командиры сегодня дышат в разные стороны, их взгляды и мироощущения не совпадают.
Разногласия внутри среды были ощутимы и в начале нынешней войны – достаточно вспомнить хотя бы знаменитый отборный мат Масхадова, когда ему стало известно о походе Басаева на Дагестан, и ответную наплевательскую реакцию Басаева. Сейчас все лишь усугубилось: пропасть, разделяющая большинство из выживших командиров, столь глубока, что многие из них даже неспособны сесть за один стол. И Масхадов с Басаевым, и Гелаев с Масхадовым, и Арсанов с Басаевым. Какую пару ни возьми – это лютая ненависть друг к другу, претензии и вечные подозрения в связях с ФСБ. В «дружеской» связке находились разве что Хаттаб и Басаев, но основа их сердечного мезальянса – деньги и «легитимность»: Басаеву требовались заграничные деньги Хаттаба, а теперь – любого другого, кто встанет на его место, Хаттабу – встроенность Басаева хоть в какую-то чеченскую реальность, поскольку иных возможностей у Хаттаба не было.
Итак, «по ту сторону» баррикад – раскол. «Утки» же, периодически вылетающие из некоторых СМИ о якобы имевших место кое-где у нас порой «слетах» полевых командиров с целью «выработки единой стратегии и тактики», – не более чем дезинформация. Во-первых, федеральных спецслужб, когда надо в очередной раз оправдать собственное существование. И во-вторых, полевых командиров, крайне заинтересованных хоть в таком поднятии рейтинга и имиджа.
Впрочем, это побочная, хоть и любопытная тема: как интересы спецслужб затейливо сливаются с интересами противоположного «берега». Главное сегодня в другом: по какой линии пролегает раскол и что это несет обществу и миру?
Не стоит думать, что полевые командиры переругались между собой из-за дурного характера и трудных условий горного обитания. Их раскол куда более серьезен, потому что принципиален. Он связан с представлениями о будущем Чечни. И конечно, о деньгах: откуда их брать?
Итак, часть полевых командиров может быть условно причислена к так называемым «западникам». Другая – к «востоковедам», или «арабам». «Западники» с надеждой смотрят прежде всего на Европу и весь иной западный мир. Они стремятся добиться применения к Чечне европейских правил общежития, ориентированных на права человека в их традиционном западном понимании, апеллируют к Совету Европы и международным правозащитным организациям. Отсюда и стратегическая цель – Международный трибунал для тех, кто совершил в ходе войны преступления, сбор материалов для будущих судебных разбирательств, аналогичных тем, под каток которых попал бывший югославский лидер Милошевич.
Первый человек на этой стороне – Масхадов. По взглядам к нему отчасти примыкают Гелаев (что не мешает им продолжать испытывать ненависть друг к другу) и Арсанов. Последний, впрочем, «западник» «от противного» – совсем не в связи с европейской ориентацией, а от неприятия ваххабизма и арабской линии Хаттаба. Как известно, Арсанов – сторонник дальнейшего развития именно чеченских традиций жизни, и, значит, пришлые исламские экстремисты, покусившиеся на них, ему близки быть не могут.
Другая сторона чеченской военно-политической верхушки, объявленной в федеральный розыск и так ему и не подвергнутой, – это, условно, «арабы». Те люди, которые связывают свои планы прежде всего с Арабским Востоком. Они уверены, что дальнейшая исламизация Чечни по арабскому образцу с неизбежным отходом от старых чеченских обычаев – несомненное благо, которое заодно с воспитанием душ населения в определенном стиле принесет в разрушенную республику немалые ближневосточные и арабо-африканские деньги. И эти средства – что важно – первым делом потекут в карманы лидеров «восточного» альянса, а не Масхадова.
Самые известные и рьяные представители этого клана – Басаев и Хаттаб. И если со вторым все предельно понятно – он просто дикарь, то первый из той породы, кто из-за денег готов на все, и эта черта басаевского нутра ни для кого давно не секрет – и в ближайшем окружении, и за пределами его.
Довершает картину «арабского» крыла Мовлади Удугов – именно он обслуживает эту идеологию. Тот самый циничный Удугов, выигравший первую чеченскую информационную войну, но теперь давным-давно сбежавший из Чечни, получивший ПМЖ в Катаре и руководящий оттуда известным интернет-сайтом кауках.огё. Сюда можно забредать разве лишь с целью посмеяться над подзабытым советским стилем пропаганды. Кстати, одна любопытная деталь, позволяющая понять, насколько велики разногласия между «западниками» и «арабами»: на этом самом сайте из биографии Басаева убраны все упоминания о роли Масхадова в чеченской истории послед-
него десятилетия, в этой истории имеется только Басаев, предстающий в образе безусловного лидера чеченского народа.