— Что ты творишь?! — встав, отцепила её руку и залепила пощёчину. Несмотря на то, что у сестры есть вампирская сущность, я никогда её не боялась.
— Мама! Она меня ударила! — возмущённо – удивленно завопила Мунлайт и выскочила из уборной.
В гостиной послышались возгласы. Я поняла, что сейчас мне мало не покажется. Мать не простит этой выходки и, наверняка, придумает изощренное наказание.
Пересилив желание забиться в самый тёмный угол, я осторожно вышла из укрытия.
Эвелин обеспокоенно рассматривала лицо Мунлайт, а потом переключила внимание на меня:
— Как ты посмела, тварь?! Ты хоть понимаешь, на кого руку подняла, ничтожество! — она молниеносно преодолела расстояние между нами и, отрастив когти на пальцах, полоснула меня по лицу.
Резкая боль пронзила левую щеку. Зажав её ладонью, почувствовала, как что-то горячее и влажное потекло вниз к локтю.
— Твоя сестра - будущая королева, и ты должна ползать перед ней на коленях, — взгляд Эвелин горел гневом. — Но ничего, ты ещё поплатишься за содеянное! — она мстительно улыбнулась и оставила меня в покое.
— Пойдём, дорогая! К счастью, твоё лицо не пострадало, и завтра ты отправишься к будущему мужу красивой, как и прежде! И он купит тебе платье, какое только пожелаешь, — мать увела Мунлайт, продолжив сюсюкаться.
Удивлённая тем, что легко отделалась, я поспешила в ванну. Много раз видела, как наказывали и убивали людей и за меньшие проступки. С трудом верилось, что мне всё сошло с рук.
Тем не менее, от обиды и боли хотелось плакать. Меня ещё никогда не били и, тем более, не ранили. Этот день принёс слишком много внимания, и я была этому совсем не рада.
Кожу на щеке прочертили четыре глубоких раны. Из них сочилась кровь и даже не думала останавливаться. Смочив полотенце холодной водой, зажала рану. Спустя некоторое время с кровотечением удалось справиться.
Обессиленная, я решила прилечь и отправилась в спальню. Там сняла платье, безвозвратно испорченное, и в исподнем упала в постель. Но не успела я провалиться
в сон, в спальню вошли два стражника. Не церемонясь, они стащили меня с кровати и поволокли в коридор, а потом вниз по лестнице.
— Куда вы меня тащите?! Отпустите, прошу! — но меня никто не слушал. Глупо было надеяться, что обращённые* отреагируют на мои вопли. Они подчиняются только тому вампиру, который дал им испить своей крови. Такие люди становились самыми преданными и послушными слугами и готовы были отдать жизнь за хозяина. И как бы я ни извивалась и ни пыталась высвободиться, всё было без толку.
Меня протащили почти через весь родовой замок и кинули в темницу.
Ржавая дверь скрипнула за спиной и закрылась с грохотом.
Не контролируя эмоции и плохо понимая, что причитания ничем не помогут, я кинулась к решётке.
— Умоляю, выпустите меня! Я не хотела! — слёзы отчаяния потекли по щекам. Несколько раз дёрнула за толстые прутья, но куда там! Будь у меня вампирская сила, то никакая дверь не устояла бы. А так, теперь сидеть тут до скончания веков. Эвелин ни за что не выпустит меня отсюда.
Обессилено сползла на пол и завыла. Надо было бежать, как только узнала про званный обед. А теперь всё кончено. Я сгнию тут заживо.
Стражники ушли, унеся с собой свет. Подземелье погрузилось в привычную тьму. Она не причиняла дискомфорт в отличие от сырости и насыщенного запаха плесени и разложения.
Немного успокоившись, огляделась по сторонам. Лучше бы не делала этого. Я оказалась в камере не одна.
Сокамерник висел пригвожденный кандалами к стене. Он то и был источником отвратительного запаха. Его тело уже успело частично разложиться. Пустые глазницы смотрели в темноту, а рот открылся в немом крике. Кожа местами облезла, оголив мышцы и кости.
В ужасе отвернувшись, едва сдержала приступ тошноты. Воображение чётко нарисовало меня в таком же виде.
Пребывание в темнице превратилось в ужасную пытку. Не имея возможности нормально лечь или хотя бы сесть, я жалась к решетке и дрожала всем телом от холода и страха. Ночной образ жизни требовал сна, а пустой желудок – еды. В итоге я вымоталась настолько, что впала в забытье.
— Что, мерзавка? Хорошо тебе тут? И компания интересная, не правда ли?! — насмешливый голос Эвелин вывел меня из оцепенения. За её спиной маячили стражники, меня удивило не то, что за мной пришли, а то, что она явилась лично. Наверняка придумала более изощренное наказание и хочет позлорадствовать.
— Вставай и отправляйся в свою берлогу. Приведи себя в порядок и жди распоряжений, — мать подала знак стражнику, и он открыл решетку.