Пусть хлопцы встанут, рыцарский турнир
Устроим мы для лучших из задир».
Ответил Иоав: «А что, пусть встанут».
Числом двенадцать Вениамитян
Со стороны Иевосфея встало,
С Давидовскими бились не шутя.
Две дюжины тогда Израильтян
Не за понюшку табака пропало.
Вонзили люди острые мечи,
Болтавшиеся вроде как для вида,
Друг другу в бок без видимых причин,
Но это оказался лишь почин,
Когда наружу вырвалась обида.
То место было названо Хелкаф
Хаццурим, что у пруда в Гаваоне,
Где кровью обагрилась зелень трав
От игрищ зверских. Рыцарский устав
В то время ещё не был узаконен.
А после, разделившись по родне,
Укушенные точно мухой шпанской,
Дрались уже по-взрослому вполне…
Ведь там где двоевластие, стране
Не избежать кошмар войны гражданской.
Наказан был начальник Авенир
И слугами Давида бит нещадно.
Плевал народ на маршальский мундир,
Что нацепил тот красный командир,
Бранили его руганью площадной.
Брат Иоава, лёгкий Асаил,
Чьи ноги были как у серны в поле,
Гнал Авенира. Из последних сил
Тот убегал, но встал вдруг и спросил:
«Ты Асаил, брат Иоава что ли?
Так отклонись ты от следов моих
Налево иль направо в услуженье
За дружбу с братом. Бей, гони других,
Лупи того, кто чином не комбриг,
Возьми себе его вооруженье.
Отстань ты от меня, покуда цел,
Ну, что ты прицепился, как зараза.
Убить тебя негоже мне, пострел».
Но Асаил отстать не захотел,
И повторялось это всё три раза.
«С каким лицом я к брату твоему
Явлюсь, и где подобное бывает?
Вернись немедля к дому своему,
То мой приказ. Сошлю на Колыму.
Я за неподчиненье убиваю».
И со словами этими назад
Внезапно повернул копьё сын Ниров
И Асаила просто нанизал
За то, что тот не выполнил приказ,
Не рассмотрел петлички на мундире.
Упал и тут же умер Асаил
Косулей, вдруг нарвавшейся на вилы.
Кто мимо шёл, как вкопанный застыл.
Так многих от бессмысленных могил
Спасла тогда кончина Асаила.
Два брата павшего, Авесса, Иоав
Преследовали дальше Авенира.
Сказать ему хотели — Ты неправ
И, крови Асаиловой взалкав,
Вампиром осквернил ты честь мундира.
Догнали братья Авенира. Войск
Его состав — сплошь Вениамитяне,
Готовые вступиться за него.
Задумались тут братья — Что с того
Чья сила в новой сече перетянет?
И Ниров сын прозрел в тот поздний час,
Воззвал с холма: «Ответьте мне, доколе
Всех пожирать меч будет всякий раз?
Доколе братьев ваших, то есть нас,
Вам бить как стёкла битою бейсбольной?
Иль вам не знать последствия войны
Гражданской? Склоки, лагеря, доносы…
А вы, как по указке сатаны,
Из-за разборок отроков, шпаны
Лупцуете нас так, как бьют гундосых».
Сей довод Иоава убедил
И он сказал: «Жив Бог! А это значит,
Когда б ты утром это говорил,
Остался бы живым брат Асаил,
И ход событий шёл совсем иначе».
Трубою Иоав тут затрубил,
Остановил в момент крутую сечу.
И если кто кого недорубил
С того, что очень руку натрудил,
Меч отложил, но очень недалече.
Сраженье прекратилось. Авенир
Пошёл в Маханаим (иль в Маханаим?),
Потери по приходу оценил,
И триста шестьдесят, из бывших с ним,
Включил по смерти в список поминальный.
Из слуг Давида двадцать полегло,
Включая скорохода Асаила,
Что бросился за недругом вдогон.
Незнание петличек и погон
В тот день злосчастный отрока сгубило.
А что достопочтенный Иоав?
Добавил Авениру геморроя.
Родного брата в драке потеряв,
Израилю зато накостыляв,
Вернулся он в Хеврон почти героем.
Ещё бы, восемнадцать к одному
Имел он преимущество в убитых.
Военный гений что ли, не пойму,
В статистике подобной потому
Есть ряд вопросов, для меня открытых.
Зачем сын Ниров в эту драчку влез?
Явился в Гаваон с какой печали?
Как мог иметь подобный перевес
Его противник — милостью с небес?
Одну ведь Академию кончали.
Глава 3. Лицемерие Давида
Продолжалась меж домами распря.
В той соревновательной борьбе