Дом Давида рос и укреплялся,
А Саула дом топырил пальцы
И весьма с натуги ослабел.
Родилось в Хевроне у Давида
Шестеро сынов от разных жён.
Не впустую тратил он либидо.
В начинаниях любых, как видно,
Бережёный Богом бережён.
Первенца ему Ахиноама
Изреелитянка принесла.
Вслед другие отличились мамы -
Шестеро сынов, не так уж мало,
Ползунков одних куча мала.
Первенец Амнон, задира самый,
Всех сильней был в играх до поры.
В бесконечном гаме полигамном
Каждый от своей конкретной мамы
Бились дети за царя горы.
В доме же Саула, где творился
Хуже дедовщины беспредел,
Авенир зарвался от амбиций
И наложницу Саула Рицпу
Между делом как-то поимел.
Царь Иевосфей, что был назначен
Авениром на высокий пост,
Будучи взбешён и озадачен
Тем, что сделал их армейский мачо,
Пиночету задал свой вопрос:
«Как посмел к наложнице Саула
Ты войти?» Обидные слова
Он в ответ услышал. Как из дула
Гневом Авенировым пальнуло:
«Разве я собачья голова?
Милость я царя Саула дому
Оказал, знакомым и друзьям,
Защитил чертог твой от погрома.
Что же мне, всех войск твоих Главкому,
К женщине уже войти нельзя?
Или, может быть, мне надо пропуск
У тебя выписывать на вход
В огород, где опустели тропы
И плоды вот-вот готовы лопнуть?
Нынче ты, недальновидный жмот,
В грех мне ставя пошлое либидо,
Резанул связующий ремень.
Дружба наша сделалась фригидной.
И как клялся наш Господь Давиду,
Обещаю я ему в сей день:
От Саула передам Иуде
Царство и поставлю на престол
Я Давида». Видно, долго думал
Авенир до этого, покуда
К выводу подобному пришёл.
И не мог Иевосфей на это
Возразить ни слова, ибо он
Хоть и царь, а трус был несусветный,
Не имел в войсках авторитета,
И не лез, как дурень, на рожон.
Авенир послал послов к Давиду,
Чья земля там — так велел спросить -
Ведь де-юре этого не видно…
Подошёл к вопросу он солидно
Перед тем, как руку предложить
И сказать: «Давид, союз со мною
Заключи. Мне в силе равных нет.
Будет впредь рука моя с тобою.
Обратит она к тебе без боя
Весь Израиль…» Этот аргумент
Был сильнее прочих малохольных.
«Я союз с тобою заключу –
Отвечал Давид — с условьем только,
Мелхолу мне приведи на зорьке,
Дочь Саула, я с неё торчу».
Сам послов послал к Иевосфею
Так сказать: «Ведь ты ей будешь брат,
Мелхоле. Жену мою, скорее
Чем я сделаю её трофеем,
Добровольно мне верни назад.
Дочку за сто краеобрезаний
Филистимских отдал мне Саул,
За неё играл я на тимпане,
Ублажал сатрапа на диване
И оруженосцем спину гнул».
И послал Иевосфей от мужа
Мелхолу взять через десять лет,
Что они прожили душа в душу
С Фалтием. От слёз совсем опухший
Шёл тот за супругою вослед,
Уводимою назад к Давиду.
Прекратил начальник тот детсад -
Авенир прогнал без волокиты
Мужика, пока Давида свита
Не убила мужа-гордеца.
Фалтий понял всё и возвратился.
Авенир созвал всех глав семейств
Израиля, с речью обратился:
«Не бегу от ваших я петиций,
Присланных ко мне из разных мест.
И вчера, и много раньше даже,
Третьего, четвёртого аж дня,
Вы меня просили вас уважить -
Дать царём Давида. Просьбы ваши -
Руководство к действу для меня.
Израиля всех старейшин знатных
Здесь созвал я не гонять чаи,
Выберем Давида мы приватно
Самодержцем и уйдём обратно
Почивать спокойно на печи».
Вениамитянам те же речи -
Мол, Давиду следует отдать
Царский трон — вещал Главком при встрече.
Если стал бы кто ему перечить,
Рисковал умолкнуть навсегда.
Не давали в те года присягу
Самодержцу и не шли сквозь строй,
Кто кого главней, решали сами.
От царя отступник, по Писанью,
Получился чуть ли не герой.
Проведя с десятка два собраний,
Авенир к Давиду в стан спешит
Передать ему от всех окраин,
Как его желает весь Израиль,
Дом Вениаминов — аж дрожит,
Помнит, как в прудах Давиду верный