Можно было, конечно, сразу воспользоваться предложением Мастера Шифу и посетить его Школу в Чайнатауне. Но, как знал Нэй, любая Школа — это определенная дисциплина и порядок, а он, честно говоря, не хотел сразу же загонять себя в установленные рамки после службы в Граничном Патруле. А если еще честнее, то он решил бороться со страхом одиночества — одиночеством. Решил отказаться от командиров над своей головой, посмотреть, что это такое.
Но как говорится: ничего не делается просто так.
Он сам создал комплекс упражнений для себя. Сам прописал себе диету, восстанавливающую печень и весь организм, а то как-то поиздержался он весь. Даже пивной животик появился, превратив всю красоту пресса в мягкое и чуть грустное месиво! И сам эту свою задачу по восстановлению то и дело нарушал: то встанет позже намеченного — тело его явно отдыхало от строгого режима Граничного патруля, а хронометра или часов с будильником он ведь так пока и не купил, то товарища по службе встретит и снова зальет себя горячительным по самое не могу.
Может, все-таки в Школу к Мастеру Шифу? А то ведь так и спиться недолго.
Тренировки он проводил рано утром и поздним вечером.
После Лета Сигизмунда, после тепла и природного спокойствия погода сильно ожесточалась, особенно в переходную натиру — Ольсу — снег и холод просто лютовали над жителями равнин и городов, как будто не осень заканчивалась, а жестокая зима начиналась. Но уже в начале декабря, как это обычно и бывает, зима неожиданно-ожидаемо успокаивалась, погода начинала приятно холодить, а снег почти и не выпадал в Мальвиноре.
Поэтому бегать по утрам было одно удовольствие — почти никакого ветра, чистая брусчатка, Мальвинор убирался очень хорошо и от мусора, и от снега, и на теле минимум одежды — только спортивный костюм с капюшоном, пошитый в чайнатауне, и эльфийские мокасины.
И маршрут был постоянным.
Нэй снимал комнату в доходном доме в одном из районов второго кольца, причем хозяином дома оказался тоже сошо, поэтому они очень быстро сошлись в цене, и как люди. Вот-вот, Мальвинор давал возможности всем, кто мог и кто хотел, а кровь дело наживное.
Вот Нэй и выбегал из дома, почти всегда, в шесть часов утра, бежал к воротам, чтобы выбраться в кварталы третьего кольца; там бегать было легче, хоть и попадались порой странные персонажи, с которыми не очень хотелось встречаться. Но Нэй в основном бежал к железке и совершал свой большой круг почти параллельно этому транспортному кольцу и заканчивал свой бег как раз со звоном колокольчиков первых трамваев, начинающих маршрут в семь утра.
В этот день он тоже выскочил из незапертой калитки в закрытых воротах, на бегу поздоровался с заспанными стражниками, которые как обычно мотнули головой в его сторону. Вот же не спится человеку… И, выскочив на Третий проспект, побежал в сторону железки.
Но Третий проспект он никогда полностью не пробегал. В конце него всегда образовывалась пробка из обозов, фургонов и людей, желающих выйти, выехать из Мальвинора в промышленные его районы. Поэтому, как только он эту пробку видел в утренней дымке, точнее, сейчас еще никакого утра, только темнота и множество или угольных огоньков, или фаеров, то тут же сворачивал влево в подворотни.
О! Подворотни Мальвинора — это особая песня. Не такие грязные, как в Аркете, и не такие аристократические, как в Мир Рошанском (не был, но из памяти Учителя представлял), но такие же притягательные и опасные. А еще довольно масштабные. В Мальвиноре вообще все большое: если проспект, то широкий, если улица, то прямая без изгибов, если тупик, то большой и глухой — не докричишься, если нужна помощь.
Вот мимо одного тупика Нэй и пробегал в этот раз, как и всегда. Заглянул сюда только пару раз — высокие глухие стены, окна только где-то на самом верху, несколько дверей черного хода, огромная куча хлама — доски, ткани, камни, как везде, ничего необычного…
Но в этот раз, пробегая мимо, он услышал собачий лай. Собаки для Мальвинора редкость, содержать их не запрещалось, но держать их в таком огромном городе — это больше проблем, чем радости, разве что в Бархатном районе. Поэтому собачий лай всегда удивлял, а еще, будучи смешанный с человеческим смехом, вообще вызвал неподдельный интерес.
И Нэй заглянул. Пробежался под аркой, ведущей в этот тупик-колодец, и оказался свидетелем очень любопытной и странной картины.
Еще темно, но у двух человек фаеры, и их свет отсвечивает от стен. Да и снежок здесь не убран и не затоптан сотнями ног.
Так что можно увидеть достаточно.
Пять молодых парней.
Десять собак, довольно огромных.
И один орч….
Красной кожи, как и все орчи. Громадный! Под девять футов! С плечами в три, если не в четыре Нэя! С кулаками в две головы!
Но в данной ситуации выглядел каким-то растерянным и боязливым.
Вот в этом и заключалась странность ситуации. Орч был прижат к стене, а собаки то одна, то сразу несколько, с лаем и подбадриваемые смехом людей наскакивали на орча, который нет, чтобы защититься, показать истинную свою силу, просто отмахивался от псов. Но бил не сильно, и, получивший удар зверь быстро принимался за старое, пытаясь укусить, но в основном цеплялся за одежду орча, легкую на вид, несмотря на холод, и уже изрядно истерзанную.
Вряд ли они, эти собаки, могли причинить вред столь огромному существу с толстой кожей, но ведь у людей иногда появляются другие (дурные) мысли, которые могут как раз вред и причинить.
— Очень смешно, — наконец проговорил Нэй, которому надоел этот «цирк».
Один из парней, ближе всего стоявший к Нэю, обернулся. Лицо его вытянулось в удивлении:
— А это что за явление? Ты кто? — спросил так, как будто на вечеринке объявился незваный гость.
Впрочем, так оно и было.
— Я тут мимо проходил.
— Так и проходи дальше!
— Псов своих утихомирьте.
— А ты кто, собственно, чтобы нам указывать? — проговорил еще один и как-то своеобразно свистнул, что псы остановились, переключили свое внимание на хозяев и встали в стойку. — Иди куда шел! Или побежишь сейчас!
Нэй у самой арки, до псов ярдов пятнадцать. Секунд пять?
Он прикрыл глаза, вздохнул.
Послышался свист, и Нэй почувствовал, как свора псов, как по команде, сначала остановилась, развернулась, навострив уши, а затем помчалась на него.
Две секунды?
Нэй резко открыл глаза, ладонями ударил воздух вниз и сильно топнул правой ногой. Как будто и не произошло ничего, но злые псы вдруг сменили лай на визг, прижали хвосты и пролетели мимо Нэя под арку, продолжая скулить.
Парни, не ожидавшие такого результата собачьей атаки, переглянулись и наконец осознав, что псы-то убегают от них, бросились вдогонку, выкрикивая их клички и пытаясь голосом и криком их остановить. И тоже совершенно не заметив при этом Нэя.
Нэй с улыбкой посмотрел им вслед, а когда повернулся, то его взгляд уперся в огромную грудь орча. Умеют же двигаться, несмотря на рост и массу.
Орч как-то по-детски просипел носом и протянул огромную свою руку:
— Сэм! Сэм Киботург!
Нэй протянул в ответ свою, рука его мускулистая, но так, толщина одного пальца ладони орча:
— Нэй! Нэй Вейн!
Они пожали… Хм… Точнее, орч пожал всю ладонь, руку Нэя чуть ли не до локтя.
— Спасибо! — проговорил орч.
— Не за что, — Нэй хмыкнул. — А ты не мог, что ли, их раскидать?
— Собаки глупые, жалко.
Нэй хмыкнул. А говорят, орчи глупые.
— Есть хочешь? — даже не понял, почему вырвался этот вопрос, но еще больше удивил ответ орча:
— У меня есть деньги.
Нэй уже хохотнул:
— Может, тогда выпьем за знакомство, что ли? — ну, а что еще предложить? Просто любопытно, что этот орч делает в Мальвиноре и с чего он так собак боится? Боится?
— Это можно, — и орч расплылся в улыбке. Или попытался улыбнуться, так как получился скорее улыбчивый оскал…