А Нэй вздохнул, мотнул головой, в очередной раз оказавшись в тупике от логики орча, и открыл дверь.
— О! Господин Вейн! — это был мастер Фан, племянник мастера Шифу. И раскланялся, приглашая Нэя в лавку.
— Заказ готов?
— О, конечно. Конечно! — Фан предложил стул и исчез за прилавком, выдвинул какие-то ящики, наклонившись, и через несколько секунд перед Нэем легли бархатные коробочки с уложенными на них колье…
Нэй похлопал себя по карманам, как бы вспоминая о чем-то, и на свет появилась небольшая коробочка, в которой лежало увеличительное стекло-пенсне. Надел его на правый глаз и принялся внимательно рассматривать работу ювелирных мастеров.
Конечно, уроков ювелирного искусства он не проходил, но служил с людьми, которые камнями промышляли и могли поведать и рассказать, как отличить поддельный камень от настоящего. Но на самом деле, Нэй рассчитывал на чисто психологический момент, если ребята ювелиры где-то напортачили, то обязательно себя проявят. К тому же камни, вправленные в колье, были куплены им самим, и он просто проверял их.
Как уже было сказано выше, Нэй заказал у мастеров два колье для двух своих самых знаковых женщин. Между ними была постель, но не было любви, поэтому и знаковые: очень много сделали для него и он любил их… хм… как сестер.
Первое с красными, как огонь, рубинами предназначалось Райсе, она обожала красный цвет, а рубины вообще были ее любимыми камнями.
Второе он собирался подарить Изабелле, и тут были изумруды под цвет ее глаз.
Эскизы же к колье выполнил, кто бы мог подумать — Файнс. Оказывается, он великолепно рисовал и не в службу, а в дружбу просто с первого раза выдал удивительно красивые рисунки. Вот его эскизы и стали основой, ну а все остальное — были бы деньги…
— Отлично, — Нэй убрал пенсне, посмотрел на мастера Фана.
Тот заулыбался и закивал. Закрыл коробки специальными крышечками с двумя замочками по бокам и выжидающе замер:
— Еще что-нибудь, господин Вейн?
— Да. Мне еще нужна цепь для орча, — ну, честно говоря, Нэй не думал, что заказ будет исполнен сразу.
— О! — восхитился мастер Фан. — Одну минуту!
Проговорил и исчез не за прилавком, а в глубине лавки. Но появился не через минуту, а чуть позже и вместе с помощником, с которым и нес огромную золотую или, скорее, позолоченную цепь со звеньями с женский кулачок.
У Нэя челюсть, кажется, решила упасть на пол. Он мотнул головой, приходя в себя.
— Пожалуйста, господин Вейн, — и цепь аккуратно легла на столик рядом с колье. — Сто пятьдесят дукатов.
Нэй выдохнул. Повернулся к двери:
— Сэм! Сто пятьдесят дукатов!
Дверь почти сразу приоткрылась, и в проеме появилось довольное лицо Сэма, все остальное осталось снаружи:
— Хорошая цена. Да, хорошая, — и исчезла, а звоночек над дверью тренькнул второй раз…
— Для вас, господин Вейн, — сто двадцать пять дукатов, — мастера Фана явно впечатлило появление орча.
Нэй улыбнулся, выложил на стол три фифы, взял коробочки, а цепь через плечо перекинул:
— Не стоит. Работа-то хорошая, — а про себя ужаснулся, цепь еще фимт десять весила. Куда ему столько тяжестей?
А когда Нэй вышел, Сэм заулыбался так, как будто новую игрушку заполучил. Очень быстро снял с себя жернова, уже никаких разговоров о тесноте, нацепил на себя цепь, причем оставил поверх огромной рубашки, и снова жернова на плечи. Интересно, он когда-нибудь краснеет от удовольствия?
— Давай я колье понесу, у меня надежней будет.
Нэй протянул коробочки, и Сэм ловко их в карманы жилета-разгрузки положил. Не потерять бы их потом в его карманах.
Ну, да. Тоже жилет-разгрузку надел, как и Нэй. Вот вчера портные как раз заказ этот и закончили, за пару дней управились. Но больше никакой одежды — только штаны, широкий ремень, рубаха на выпуск и теперь еще жилет-разгрузка, разноцветная, как лоскутное одеяло. Нэй бы не надел, слишком пестрая для него, а Сэму в самый раз. Свою растерзанную псами шубу, хм… тонкая и совсем не теплая куртка, но орч ее шубой называл, как раз отдали тем портным на ремонт.
Обувь?
Никакой обуви, даже в холод, ну вот нравится орчам ходить голыми пятками по брусчатке городов, у них там кожа, как хорошая подошва. Но вот в подвале временного своего дома, возвращаясь, всегда ноги в такие огромные скатерти заворачивает и ходит только в них.
Ну, вот где тут логика?
А через натиру Файнс появился — дембельнулся. Но когда Сэма увидел чуть не… ну, в общем, сильно испугался. Вот увидел и испугался.
Когда маленьким был, еще до встречи с Сатром Леко, вот такая махина чуть его не… съела. Лок в дом забрался, а там орч жил и вместо того, чтобы украсть, что поесть, чуть не пообедали им самим.
Кажется, в этот разговор Сэм впервые обиделся, заявив, что орчи людей не едят. На что Файнс попросил прощения и сказал, что в тот момент он об этом не знал, а орч очень так красноречиво показывал, что хочет сделать с маленьким воришкой. И бежал тогда Лок долго, очень долго.
И хоть и знает теперь, что орчи не людоеды, но страх остался.
В общем, помирились, выпили за встречу.
А через три дня отправились в Орсу.
На дилижансе первого класса. Весь его выкупили на двоих. А Сэму и его жерновам, с которыми он не расставался, заказали тяжеловоза — усиленный фургон и двойку хриков. Так и ехали — впереди дилижанс, а позади него фургон.
А что одиночество?
Ушло, как и не бывало.
Или просто остановиться нет возможности?
Или просто нельзя пугаться, когда на тебя смотрят столько глаз, которые уверены в твоей силе и даже не думают о твоих страхах.
Вот-вот, он уже давно не один.
А значит, жизнь продолжается.
Хм… А про какие послания Райса ему в последний раз писала?
Ну, не минуты покоя.
***
========== О дилижансах ==========
***
Система дилижансов появилась в Ликсии лет триста назад.
И сначала, как и везде, всё предприятие основывалось на крови и положении человека в обществе.
Поэтому третий класс повозок предназначался для низшей крови — сошо, простолюдинов и низкого воссияния.
Второй класс для вполне обычного воссияния — мелких дворянчиков, промышленного и купеческого сословия, просто путешественников или тех, кто ищет приключения.
А вот первый класс существовал для высокого воссияния и аристократии.
Идея была понятна, и дилижансы очень быстро стали очень популярны, особенно третьего и второго класса. А вот с первым классом начались проблемы.
Проблемы в финансовом смысле.
Еще задолго до появления дилижансов, и с дилижансами никак не связанными, стали возникать вопросы к платежеспособности аристократии. Удивительное дело, но обладание высоким общественным положением часто никак не помогало финансовому обеспечению этой самой аристократии. Иначе говоря, с каждым годом ее платежеспособность падала.
Дилижансы просто подняли ту проблему, из-за которой они и появились. У людей высшего сословия, и не только, просто исчезла или начала исчезать возможность передвигаться по Ликсии на своем личном транспорте — карете, тарантасе, кибитке, фургоне и так далее и тому подобное.
Лошади были, были и хрики, но их стоимость и содержание…
Дилижансы были призваны решить эту проблему, но решили ее отчасти.
То есть, если за третий и второй класс компания получала вполне живые деньги, то за первый класс аристократия и те, кто мог там ездить, предпочитали расплачиваться векселями, доверенностями и прочей ерундой, которая как таковой деньгами не являлась. И выбить эти деньги из векселей было просто невозможно, но и отказать вельможам и порой даже принцам было сложно.
В общем, первый класс был в постоянном убытке. Но при этом возникла ситуация, когда те, кто может платить за комфорт первого класса, не могли в нем ездить из-за своего низшего положения в обществе и крови.
И тогда лет семьдесят назад компания полностью изменила правила перевозок.
Ничего личного, только бизнес.
В то время в Мальвиноре уже появились рестораны, в которых пускали не по крови, а по финансовому состоянию. Если человек может заплатить за обед, ужин, завтрак сто и более дукатов, то какая разница, кто он по крови? Правда, эта открытость пока не получила особого распространения до сих пор (рестораны эти, например, очень дорогие даже для обычного обеда), но именно эту идею открытости и провозгласила компания, к тому времени закрепившаяся на рынке, усилившаяся и даже в названии «Дилижанс — для всех» ставшая пропагандировать свои изменения.