Влюбилась в местного паренька, который при виде ее постоянно краснел, это ли не красная любовь? Бурхом паренька звали. Но тут случилось непоправимое, паренек этот руку сломал, и нет чтобы сразу к ней обратиться, сначала попытались полечиться у местного костолома Мирха. Вроде и хорошо все прошло, но через натиру рука у парня сильно вздулась и его уже не ходячего принесли к ней. А она-то что? Заражение крови — это не какой-то там перелом. Ничего не смогла сделать! Ничего! Уже ничего…
Перед смертью он попросил его поцеловать и простить за все. За что прощать-то? За все. И тоже на руках ее умер.
И тут уже слухи пошли нехорошие.
Ох, чтоб их и тех, кто их распускает…
Ну, тут и началось.
И падеж скота, и куры нестись перестали, и у девчонки молодой выкидыш.
Староста приходил и такие намеки делал, мол, отдайся и все сразу хорошо станет. Этому старому бабнику.
Но не только поэтому отказала. Если человек что-то требует, это не значит, что он сдержит обещание. А, возможно, будет требовать еще и еще. И ведь не разорвать будет потом этот порочный круг.
Но самое жуткое то, что лет двадцать назад в этом районе, а может, и в этой деревушке уже сожгли ведь одну знахарку, обвинив ее в черном ведовстве! Бабка Дорма об этом рассказала, еще до смерти поэтому и говорила о злых людях. Там тоже девчонка молодая была. А может, и не ведьма, а просто не дала тому, кто приставал.
Правда, непонятно, куда Орден Боевого Братства смотрел. Ведь самосуд не то что не приветствовался, но и карался довольно строго.
Но вот сейчас ее тащили куда-то и явно не медаль вручать. И сил уже не было позвать на помощь. Хотя поначалу и попыталась.
Да и толку в этом зове, если кто и услышит в сотнях верст от этого места, разве сможет помочь? Конечно, в Цитадели Ордена Ката и Бата тоже астральщики были, но и не поймешь, придут на помощь или нет. Да и Боевое Братство должно действовать.
Но, кто же их всех знает, что у них на уме…
Ну вот и привязали к какому-то столбу, и ноги в какой-то жидкости. Ничего для нее не пожалели, даже масла огневого с Огненного погоста!
— Господи, Великий Скирия, смилуйся над моей душою грешной, — только и смогла прошептать она.
— Поджигай давай, Сорк! — голос старосты как вдалеке.
Но почему-то сразу огонь не загорелся у нее в ногах…
Нэй успел. Все-таки тот, кто звал на помощь, ниточку оставил, которая и привела на площадь небольшой деревни. Посередине столб, и к нему какая-то девчонка привязана, а люди всё: «Ведьма! Ведьма!» кричат.
Ну да, толпа — она и есть толпа.
— Давай поджигай, Сорк!
И мужчина, такой в летах, с факелом к столбу, и вдруг за пару шагов до него согнулся в три погибели и факел в землю, в грязь и потух. А ему не пошевелиться и не разогнуться.
— Ты че творишь, Сорк! — довольно обширный мужчина направился к человеку с факелом.
— Не… могу… выпрямиться, — глухо прошептал Сорк и наконец завалился в грязь.
Дождь был вчера, вот и грязь. Поэтому и маслом с Огненного погоста разжились, чтобы наверняка ведьму сжечь.
Как только Сорк рухнул в грязь, Нэй и вышел из тени.
Площадь как площадь. Церковь на востоке, домики вокруг самые богатые и ухоженные, не хватает разве что фонтана, но его роль играл сейчас столб с жертвой.
Хотелось в эту минуту сказать что-то эпичное, но тут совершенно неожиданно столб с человеком, с привязанной к столбу девчонкой, неожиданно вспыхнул!
Честно, Нэй расслабился. Обезвредив одного факельщика, он забыл о том, что могут быть и другие. Или просто факел из толпы.
И что делать?
Нэй рванул к столбу и в пламя прыгнул, вдруг вознесшемуся до небес!
Когда влетал в огонь, позади себя услышал панический крик Элли:
— Нэй!
Но он уже был в огне.
Понять точно, что было с девушкой, возможности не было никакой. Огонь еще не охватил ее тело, но чувствовалось, что скоро начнётся. Но при этом глаза её были открыты, и в них и ужас, и удивление одновременно.
— Вот и очищение, — почему-то проговорил Нэй, одежда которого, кажется, уже дымилась.
Он обнял девушку, обхватив и столб, и очень крепко к ней прижался.
Ну, какой к черту, интим, выжить бы.
А когда прижался, вскинул к небу голову и просто затянул:
— А-а-а! — причём с каждым мгновением усиливая свой глас.
И если в эту секунду кто-то мог видеть происходящее за стеной огня, то мог бы заметить, как из рта Нэя вдруг вырвался в вышину странный воздушный поток или даже сам ветер.
Который поднялся вихрем вверх, закружился в плотный видимый со стороны жгут, и тут резко и молниеносно обрушился на столб, людей возле него и огонь. Разметав последний в пепел, а людей всех вокруг обдав горячим прорывом. И веревки разорвало тоже…
А ещё Нэй почувствовал, как его обдает мощным потоком воды, и он с девушкой в руках теряет опору. Заваливается назад.
Но тут кто-то крепкий подхватил его, чтобы он не упал.
Сэм. Ну конечно же, Сэм. И воду он тоже где-то нашёл.
Правда, через секунду Нэй снова потерял опору, так как орч обалдело уставился на девушку.
Но Нэй был не в обиде, так как теперь уже Элли подхватила его. Но когда подняла на ноги, то тут же врезала ему мощную оплеуху — становится традицией! — а после крепко впилась в его губы — самая любимая традиция:
— Ты же мог погибнуть! — немного истерично и испуганно проговорила Элли.
— С детства хотел быть пожарником, — врал Нэй, никогда не хотел, в Аркете никакой романтики — грязные всегда и чумазые.
— Ты хоть понял, что сделал? — это уже Артур. Он честно бежал за Сэмом, но, когда стало понятно, что отстает, орч схватил его под мышку и остальное расстояние пробежал именно так. Артур только попросил, чтобы Сэм сильно не распространялся об этом его позоре. Бег, оказалось, вообще не его. Но главное, он был здесь и видел все собственными глазами! И это было нечто!
Но Нэй только улыбнулся на это.
Грязный, мокрый, с прилипшим от воды к одежде пеплом. Выпрямился, но, пошатнувшись, остался стоять с помощью эльфы. И голос его вознесся над площадью:
— Всем известно, что праведный, истинный огонь не потушить ни водой, ни ветром, ни магией! Даже «холодный огонь» перед истинной бессилен. Но огонь злобы, зависти, мести можно потушить даже хорошей молитвой! Просто многие оклеветанные окутаны страхом и мысли их теряются в ужасе происходящего. Огонь потушен! Огонь вашей ненависти! Вы хотели смерти, но получили очищение. Не ваше, а её! — Нэй указал на девушку и развёл руками. — И что мне с вами делать?
Но в этот момент на сцену площади вышли новые герои сюжета. Причем одновременно.
Со стороны Цитадели Ордена Ката и Бата появилась семерка всадников… Внутреннего Конвоя! А ВК-то здесь с какого боку? А с противоположного конца на площадь выехал небольшой, в дюжину всадников, отряд Ордена Боевого Братства во главе с капитаном.
Остановились. Спешились и направились к группе людей и разумных в центре площади рядом с уже упавшим столбом.
Как оказалось, команду Внутреннего Конвоя возглавлял целый полковник! И можно было видеть лицо капитана Ордена Боевого Братства, когда он увидел три золотые шпалы на черных петлицах полевой формы.
Нэй тоже увидел эти три шпалы. Но он видел и другое.
Он узнал полковника!
— Марн Бер? Полковник Марн Бер? — у Нэя было большое удивление.
Он подошел к полковнику, с секунду разглядывал Бера, и только после они пожали руки. Полковник ответил на протянутую руку и уже сам через свою секунду тоже узнал Нэя:
— Нэй Вейн, — мотнул головой. — Нэй дер Вейн?
По толпе, кстати, пронесся шепоток. Ну да, его имя становлось известным.
А Нэй чуть задержал рукопожатие, пытаясь сообразить, как карьера когда-то капитана, потом майора, удивительным образом достигла апогея, доведя до вершины! Полковник — это для человека кровей Марна Бера почти недостижимое достижение! Как для сошо — старший сержант.