Но затем мужество вернулось к ней. Здесь был любимый ею человек, пристально смотревший в окно со странным выражением возбуждения в лице. Здесь она будет вместе с ним, в неземной поездке, между звёздами, в музыке сфер…
Через окно она могла видеть мерцающий жёлтый свет, а извне доносился словно шум выходящего пара. Свет бросал странные тени на лицо Хукера и придавал его чертам мрачный оттенок, снова испугавший Роду. Шум двигателя усилился до оглушительного гула. Пол дрожал. Яркий свет, лившийся извне, затмевал электрическое освещение внутри.
– Бенни! – крикнула она инстинктивно, протягивая к нему руки.
Хукер повернулся к ней, словно увидев призрак.
– Как вы сюда попали?
Она нетвёрдой походкой направилась к нему.
– Я сказала, что отправлюсь с вами.
Хукер обнял её и привлёк к окну.
– Смотрите сюда.
Снаружи бушевал светящийся смерч. Ослепительное облако, освещённое ярко-жёлтым светом, уносилось от основания подмостков. Земля под ними была совершенно окутана облаками; пар пробивался с фосфоресцирующими лучами, словно из отверстия какого-то адского котла. От быстро вращавшихся дисков жироскопов шёл в комнату сквозной ветер, сдувший со стола газеты. Пол затрепетал под их ногами, и зловещий треск донёсся от внешних стен, когда брусья подмостков были подняты на воздух.
– Сейчас всё будет чисто! – крикнул Хукер Роде в ухо.
Она прижалась к нему.
– Что-нибудь повреждено? – спросила она почти жалобно.
– Держитесь крепко у стенки и не сгибайте колен. Мы движемся с довольно большим ускорением.
Шум усилился.
Пол, казалось, стал опускаться под ними. Комната закачалась, потому что Кольцо, поднятое двигателем, колебалось, как пьяное, в течение одной или двух секунд. Затем машина пришла в устойчивое положение; снова ощутилось давление от пола кверху, и вес тел внезапно увеличился. Эти признаки показывали, что Кольцо поднимается.
Рода в своём возбуждении забыла совет Хукера, и вдруг почувствовала, что колени быстро подогнулись под ней; она очутилась на полу, куда притягивала её невидимая сила. Над ней Хукер медленно взбирался по спиральной лесенке на маленькую наблюдательную площадку, подвешенную к потолку. Там он лёг на спину и стал смотреть в вертикальный телескоп, наведённый на стеклянное окошечко в крыше.
Борк, заметив присутствие Роды, просто кивнул головой и улыбнулся, словно нисколько не удивлённый. Он стоял у своего поста близ бокового окна; рука его лежала на рычаге. Хукер давал распоряжения со своей площадки.
Медуза – голубовато-зелёное светило, бывшее целью их путешествия,: – уходила к краю поля телескопа. Направление полёта нужно было изменить так, чтобы изображение астероида коснулось освещённого креста нитей в центре.
– Западнее! – распоряжался Хукер – Ещё! Ещё! Довольно! Слишком много, назад! Немного южнее! Ещё! Так! Всё в порядке!
Он осторожно поднялея на ноги, но, спускаясь по лестнице слишком быстро, свалился вниз, как мешок.
– Чуть не сломал ногу! – ворчал он, потирая ушибленные голени. – Не бегите вниз по лестнице, когда мы летим кверху. Заметьте это!
Рода между тем лежала на полу, полубольная от действия ускорения; она прижималась лицом к нижнему окошечку, наблюдая, как уносилась под ней вдаль Земля. Вначале она могла видеть только ослепительный конус жёлтого цвета, который отбрасывало Кольцо, подобно хвосту огромной ракеты. Потом, заслонив глаза рукой, она стала различать большое, всё расширяющееся кольцо жёлтого тумана; полосы света и тени чередовались в нём друг с другом, а в середине бушевал словно Мальстрем из почвы и обломков брусьев. Затем Роде стало казаться, будто огни города и соседних мест сходятся со всех сторон в одну точку как-раз под нею.
– Двадцать тысяч футов! – восклицал Борк, отсчитывая показания манометра. – Тридцать тысяч!
Хукер ползком по полу добрался до Роды; она схватилась за его руку.
– О, Бенни, – воскликнула она. – Это чудесно! Но я перепугалась до-смерти.
Склонив голову к ней, он смотрел в тёмную бездну удалявшейся Земли.
– Шестьдесят тысяч! – пропел Борк.
Огни Вашингтона слились в бледно-жёлтое фосфоресцирующее пятно. Серебряная нить обозначала течение реки Потомак; далеко к северу другой след светящегося тумана – Балтимора – постепенно входил в первое пятно; а ещё дальше третий и четвёртый – Вильмингтон и Филадельфия. Поверхность Земли при лунном свете приняла холодную синеватую окраску. С востока подходила более густая тень, подобно чёрному занавесу: это море.
– Девяносто тысяч футов! Почти 30 километров, – восклицал Борк.
Через несколько минут всё побережье Атлантического океана развернулось под ними. Нью-Йорк, сильно освещённый, сиял, словно планета. Всё большая часть поверхности становилась видна по мере того, как Кольцо уносилось вверх, за пределы земной атмосферы. Горные цепи сверкали, подобно бриллиантовым ожерельям, а Великие Озёра представлялись более тёмными клочками; всё прочее оставалось смутным и мрачным, как в густом тумане.
– Сто пятьдесят тысяч футов! – нараспев провозглашал Борк. – Манометр больше не действует. Мы вышли из земной атмосферы и вступаем в межпланетное пространство.
Мгновение все были безмолвны. Затем Хукер и Рода заметили, что поток гелия от двигателя уменьшается: он принял жёлто-соломенную окраску, а звук ослабел до нежного, едва слышного жужжания.
– Что случилось? – тревожно спросила Рода. – Мы падаем?
– Нет, – ответил Хукер – мы вышли из атмосферы. При отсутствии воздуха нет сопротивления, нет и среды для распространения звука. Но вы чувствуете тяжесть? Это значит, что аппарат всё ещё идёт ускоренно вверх.
– Как высоко мы теперь несёмся? – спросила она со страхом.
Хукер взглянул на свои часы.
– Прошло ровно двадцать минут с момента нашего поднятия. Снаряд должен лететь со скоростью 12 тысяч футов в секунду; вероятно, мы поднялись теперь уже на полторы тысячи километров от поверхности Земли.
Они молча смотрели в окошечко минут десять или пятнадцать. Потом Хукер вдруг вскочил на ноги.
– Чуть не забыл! – воскликнул он. – Пора натянуть верёвки.
Он поспешно подошёл к соседнему шкафу, вынул несколько свёртков верёвок и начал систематически привязывать концы их к маленьким стальным крючкам в полу, стенах и потолке комнаты по всем направлениям.
– Разве сегодня у вас стирка белья? – шутливо спросила Рода.
– Это наши спасательные верёвки, – ответил Хукер. – Через двадцать минут мы остановим машины и будем лететь дальше по инерции. И тогда трудно будет ходить по комнате без таких приспособлений. Тяжесть не будет больше ощущаться. Вы убедитесь, что для нас не будет ни верха ни низа; если пожелаете двинуться, то почувствуете, что ничто не прикрепляет вас к месту, и вам придётся хвататься за что-нибудь в роде этих верёвок.
Комната приняла такой вид, словно гигантский паук раскинул в ней свою паутину. Верёвки тянулись повсюду – от стола с картами прямо к двери наружного отверстия, к гардеробной и, наконец, к контрольной комнате, где инженер Эттербери точно также натягивал «воздушные пути».
Когда эти меры предосторожности были приняты, все, по приглашению Хукера, поспешно поужинали, предвидя, что позже станет очень неудобно обращаться с тарелками и стаканами. Как только машина будет выключена, прекратится и давление книзу от ускоренного движения Кольца.
– Мы теперь, вероятно, больше чем в 30 тысячах километров от Земли и движемся со скоростью около 11 километров в секунду. Опасность упасть обратно теперь уже миновала, – сказал Хукер.
Он с усилием прошёл к говорной трубе и позвонил в электрический звонок.
– Выключите на время машину! – приказал он Эттербери.
Затем он вернулся к окошку и опять лёг на пол.