Однако штурмовщина первых пятилеток наверстывала вовсе не «отсталость» царской России, а отставание, вызванное обвалом страны в результате совершённого большевиками переворота. В самой советской литературе много писали о том, что за годы НЭПа уровень производства дореволюционной России был приблизительно восстановлен к 1927 году. То есть, октябрьский переворот, разрушительный опыт немедленного построения коммунизма и вызванная этим гражданская война отняли у страны десять лет роста (и это помимо невосполнимых человеческих потерь, колоссальной моральной травмы и подкошенной национальной культуры). Вот эти-то десять лет и наверстывали первые пятилетки. Причем, во-первых, советская индустрия давала ярко выраженный флюс в сторону тяжелой промышленности, а та, в свою очередь, в сторону производства вооружений. Российская же дореволюционная индустрия была разумно сбалансирована, работала на потребности общества, поскольку Российская Империя не стремилась силой оружия распространяться до масштабов всего земного шара. Во-вторых, советская индустрия развивалась за счёт понижения уровня жизни граждан, а российская – ради повышения этого уровня.
До I мировой войны, в думский период (1906–1913 годы) национальный продукт России увеличивался со скоростью 6 % в год, то есть удваивался каждые 12 лет. Без катаклизмов 1917–1921 годов Россия в 1941 году была бы по крайней мере в 4 раза мощнее экономически, чем в 1913 году. Причём без «издержек», сопутствовавших политике большевиков.
Я предвижу возражение: такое развитие страны могли затормозить непредвиденные форс-мажорные обстоятельства. Да, могли, и затормозили. Октябрьский переворот – это и есть то самое форс-мажорное обстоятельство.
Насколько был опасен Гитлер?
Сталин просчитался с новой схемой мировой революции – Гитлер разгадал его планы и сам напал на СССР. Одна только разработка этой схемы делает Сталина преступником, а ВКП(б) преступной организацией. Но, если в 1941-м над страной нависла гигантская опасность, и тот же Сталин сумел выправить ситуацию и добиться победы советского оружия, это может рассматриваться как реабилитирующий фактор?
Это зависит от ответа на очень важный вопрос – насколько Гитлер представлял опасность для биологического и культурного существования народов России?
Советские пропагандисты приложили максимум усилий для того, чтобы преувеличить возможности германской экономики и Вооружённых Сил. В конечном итоге родилась формулировка: «Красная Армия спасла мир от фашистской чумы». Очевидно, если бы Гитлер заявил о том, что после победы он погасит солнце, советские пропагандисты говорили бы: Красная Армия спасла для мира небесное светило.
В планы Гитлера действительно входило частичное истребление и частичное порабощение народов России, лишение их культурной идентичности. Можно привести массу соответствующих цитат из вождей Рейха.
Однако намерения и возможности не всегда совпадают. Немецкие маршалы и генералы писали в своих мемуарах, что победить во II мировой войне они не могли. Причём некоторые из таких произведений были опубликованы в СССР ещё в очень давние годы, когда и формировался тезис о «спасении мира». Одно противоречит другому, но вот перед нами сборник воспоминаний крупных германских командующих под общим заголовком «Роковые решения». Выпущен в 1958 году Военным издательством Министерства обороны СССР6.
Предоставим слово фельдмаршалу Г. фон Рундштедту: «Война с Россией – бессмысленная затея, которая, на мой взгляд, не может иметь счастливого конца»7. Генерал Г. Блюментрит: «Даже мельком взглянув на карту мира, нетрудно было понять, что маленький район в Центральной Европе, занимаемый Германией, явно не мог выставить силы, способные захватить и удерживать весь европейский континент. Из-за политики Гитлера немецкий народ и его вооружённые силы шаг за шагом всё дальше заходили в тупик»8.
А вот свидетельство генерал-лейтенанта 3. Вестфаля:«… Немцы не могли и надеяться в течение длительного времени с оружием в руках угрожать всему миру. Просто мир был слишком велик… Основным роковым решением было то, которое исходило из ошибочного предположения Гитлера, что западные державы позволят ему уничтожить Польшу, не заступившись за своего союзника. Как только было принято решение о вторжении в Польшу, решилась и наша судьба. Уроки 1914–1918 гг. снова повторились четверть века спустя: Германия не может выиграть войну, ведя её более чем на одном фронте»9.