Немецкие документы свидетельствуют, что Гитлера особенно ободрил визит лорда Галифакса в ноябре 1937 года.
Галифакс был тогда лордом — председателем совета, вторым лицом в правительстве после премьер-министра. Сохранилась стенограмма беседы Галифакса с Гитлером. Галифакс дал Гитлеру понять, что Англия не будет мешать ему в Восточной Европе. Возможно, Галифакс имел в виду не совсем это, но таково было впечатление от его слов, и это имело чрезвычайно важное значение…»
Завершить тему «побудительно-питательных» мотивов принятия плана «Барбаросса» хочется примером удивительно точного понимания именно нашим народом этой заумной «германской геополитики», того, что Гальдер называет «континентальным мышлением фюрера». И понимание это было выражено с таким достоинством и поистине просто с царственным сарказмом, что нельзя не исполниться гордости за соотечестенников…
Кроме знаменитого «московского марша» колонн немецких пленных было проведено 16 августа 1944 года и в городе Киеве «… конвоирование группы немецких пленных в количестве 36 918 человек». НКВД следило за поведением наших граждан во время прохождения. Все высказывания, выкрики, действия тщательно фиксировались. Были, конечно, плевки, угрозы, призывы расстреливать, НО — бросания камней не зафиксировано… Академик АН Украины Соколов «сравнил это с 1941 годом, когда немцы вели советских пленных… наши не правы, допуская столь хорошее отношение к фрицам».
И вот этот поистине восхитительный, хотя и недооцененный эпизод (из отчета Хрущева Сталину): «… в районе базара молодые женщины бросали в колонну яичную скорлупу с возгласами: «Хотели яйка?!»
Простые женщины, потерявшие отца, мужа и обреченные на десятки лет нищеты, житья в землянках и тяжелейшего труда по восстановлению того, что во франциях и голландиях бережно сохранялось — эти женщины, два-три года слышавшие главный немецкий геополитический лозунг: «Млека, хлеба, яйка!» — они и нашли благородно простой и гениально остроумный ответ…
Еще интересно — не знаю, обращал кто-нибудь внимание: среди лидеров нового звена «евроменеджмента» — министров Reichsministerium die Waffe und Munition — обнаружился интересный «архитектурно-строительный уклон». Первым рейхсминистром стал Фриц Тодт, ранее шеф общенациональной строительной организации «Тодт», создавшей знаменитые по сей день рейхсавтобаны. Но 29 ноября 1941 года (буквально за 5 дней до начала нашего контрнаступления под Москвой) Тодт подал очень мрачный доклад фюреру («в военном и военно-экономическом отношении война уже проиграна, необходимо политическое урегулирование»), и затем в 1942-м погиб в несколько странной авиационной катастрофе.
Следующим и, собственно, последним рейхсминистром стал любимый архитектор фюрера Шпеер. Он вдруг оказался очень успешным руководителем промышленности «Объединенной Европы». За два года ему удалось, например, добиться трехкратного увеличения выпуска бронетанковой техники. Годы его руководства министерством называют «эрой Шпеера». Даже и среди вопросов к будущему герою «нюрнбергского процесса» попадались такие… с неким оттенком восхищения: «… а как же вам удалось?»
Но не будем вытягивать уж слишком ноту восхищения этим «евроменеджером» — по танковому производству он все же проиграл СССР. Известно следующее его высказывание: «… германская промышленность вооружений не приемлет конвейерный метод Америки и России, а в основном полагается на немецкий квалифицированный труд».
«Шпееровский» принцип дублирования поставок узлов и агрегатов с разных заводов был излишне усложнен и приводил к огромным перегрузкам транспортной системы. Например, в производстве Panzer V Panther участвовало 136 смежников. Корпуса поставляли 6 заводов, моторы — 2, коробки передач — 3, траки — 4, башни — 5, вооружение — 1, оптику— 1, стальное литье — 14, поковки — 15, остальные — готовые агрегаты, детали и крепеж. В «извинение» Шпееру приводят необходимость рассредоточения мощностей и снижения их уязвимости от воздушных бомбардировок. НО можно опять-таки вспомнить и о танках «KB», выпускавшихся в блокадном Ленинграде, о Сталинградском тракторном.
А почему, собственно?
«Спецы-историки» по некоторым темам — настолько во власти стандартов, «двойных стандартов» в том числе, что требуются именно «Дилетантские запросы» (не путать с депутатскими) — чтобы вернуть простой здравый смысл, например, в сферу оценки «участия, соучастия и Сопротивления Гитлеру» во Второй мировой войне.
А почему именно 29 ноября 1941 года тот самый Тодт пошел… и т. д.?
Действительно, интересно поразмышлять над датой самоубийственного «тодтовского» доклада фюреру («война проиграна»)… 29 ноября. Почему именно тогда?…
Может, «хозяйственник» Тодт как-то узнал о готовящемся 5 декабря советском военном ударе, ставшем внезапным даже для немецких полководцев, и испугался, что вместо рейхсавтобанов ему скоро придется строить БАМ? Этот вариант — «с тайной помощью узнал о…» — это, конечно, ерунда, александрдюмовщина. Мое предположение таково. Дата доклада — это как бы точка решения уравнения:
1) момент получения в свое «распоряжение» максимального куска страны, но 2) ДО первого военного поражения. Он ведь, Тодт, отвечает за экономическую отдачу захваченных земель.
Допустим, август-41 — он получил еще слишком мало, чтобы судить, январь-42 — его проблемы уже заслонены военным разгромом. А конец ноября-41 — как раз: у него, у Тодта — уже вся Украина, Белоруссия и пол-Черноземья, к военным претензий пока (вроде бы) никаких (график наступления: захваченные квадратные км/дни — почти польский). А перспектив хозяйственного освоения, «сотрудничества», как оказалось…
… Их все (перспективы), просто смакуя, перечисляет Илья Эренбург. В Калуге два афериста обещали «наладить производство газовой воды». Нет, не пугайтесь, «газовая вода» — это не по части химического оружия — «газировка». Сколько немцы носились с этой парочкой! — а реализация… ну представьте себе всю насущную важность газировки в оккупированной Калуге! А в Киеве, кажется, стала выходить газета. Издатель, как оказалось — румынский сутенер Бузескул…
В декабре 1941 года специальная комиссия по производству танков и запасных частей изучала возможность привлечения промышленного потенциала оккупированной части СССР. Некоторые надежды возлагались на выпуск танковых бронекорпусов на заводе имени Ильича в Мариуполе, доставшегося немцам с меньшими повреждениями… Но этот завод, как и прочие советские заводы, не вошел в гитлеровское ЗАО «Европа». Ведь кроме удачного или неудачного подрыва заводских корпусов при отступлении, «блокирующим пакетом» (если продолжить акционерную терминологию) обладали «кадры», люди. И если в Париже, Брюсселе, Копенгагене и Праге они готовы были работать под любым флагом, то в Мариуполе, Донбассе дело обстояло совсем не так. Прибавьте сюда зависимость заводов от инфраструктуры: подрывались водокачки, линии электропередачи. Знаменитая «рельсовая война»… — правда, за эти диверсии приходилось расплачиваться не только «недвижимым имуществом». В Белоруссии немцы положили на рельсы 400 заложников и пустили паровоз… Но гражданам стран — бывших пайщиков гитлеровского ЗАО сие и вообразить трудно. Наиболее им представимые герои Сопротивления — это Киану Ривз с подружкой в фильме «Матрица».
В 1940–1941 годах германские танкостроительные фирмы по указанию министерства вооружений и боеприпасов заказывали ряд деталей мелким машиностроительным фирмам во Франции, Бельгии, Дании, Румынии. Но особый вклад внесли заводы «Шкода» в Пльзене и «ЧКД» в Праге (переименованный немцами в «ВММ»), до самого конца войны производившие легкие танки и самоходные установки собственной, чешской разработки для вермахта. Правда, выпуск средних или тяжелых танков немецкой конструкции здесь не развивался.