Но прежде чем коснуться этих самых… «нелучших из не лучших» — и кукурузного радетеля, и собирателя золотых звездочек, — вернемся прежде к заглавию.
… «шесть перьев с каждого гуся королевства (Война и справедливость)».
Прекрасно сознавая, сколь приелись читателю за последние 25 лет эти вышеупомянутые образы «непотерявшихся, нелучших», я попробую хотя бы пример противоположного толка дать из колоды, пока еще незатертой.
Дело происходило в эпоху Генриха Пятого, победителя при Азенкуре, покорителя Франции, самого лучшего и самого удачливого короля Англии (по оценкам большинства британских историков). В Столетней англо-французской войне тогда наступил как раз перерыв, предусмотрительно использованный англичанами для развязывания небольшой своей внутренней, гражданской войны. Воцарившийся Генрих V замиряет и вновь объединяет страну под лозунгом: «Франция будет наша!» Те королевства по населению, мощи, величине армий соотносились примерно как… хорек с оленем. Но после недолгих приготовлений Англия (хорек) бросилась и победила оленя (на время, конечно).
А в истории Генриха Пятого Десмонда Сьюарда меня поразила одна абсолютно мимоходная техническая деталь подготовки к той великой экспедиции. Лучники, как известно, были главной ударной силой англичан, стрелы (более миллиона штук) заготавливались и перевозились бочками. А оперением стрел тогда служили действительно перья. Именно те же, что и поэтам, гусиные. И вот одна лишь строчка в книге Стьюарда… (далее рутина о мерах по подготовке кораблей): «Генрих Пятый издал указ: «шерифам во всем английском королевстве вырвать по 6 перьев из крыльев у каждого гуся «».
Вот она, идея военной справедливости в гениально простом виде, самом наглядном виде. «Феодальное общество Англии, как скажет вам любой учебник, имело очень сложную структуру». Иерархия вассалитета, сложная система привилегий, но вот ведь же — строго по 3 пера из каждого английского гусиного крыла. Мобилизация всей Англии. Предельно просто и справедливо. И если даже окажется, что у какого-то гуся выдрали 12 перьев, а у какого-то ни одного, то вся Англия — правильно — поймет это как случайное исключение, как преступление, коррупцию… районных военных комиссариатов, проводивших призыв… То есть, я, конечно же, оговорился, хотел сказать «шерифов».
И через несколько месяцев 5000 английских лучников разметали при Азенкуре 20-тысячную французскую армию (рыцари, слуги, герольды, оруженосцы…).
Вот пример справедливой, народной (может, даже и «Отечественной») войны со стороны Англии. Может, это мое определение опять-таки покажется непривычным… диким, но тут такой комментарий. Это нам, россиянам, непривычно, потому, что у нас понятия Народная, Отечественная война связаны, неразрывно слиты с войной оборонительной, «защитой», «спасением» Отечества. Но для других стран и наций, особенно таких… более мобильных, в основном приморских, Народной, Отечественной может стать и захватническая война. Главное — в наличии/отсутствии идеи, реально объединяющей нацию. Захват добычи, захват новой территории… Это нам трудно представить, что «такие идеи» могут объединить весь народ. Но вот скандинавы поднялись и захватили треть Европы, основали несколько королевств. Арагонцы поднялись и захватили половину Италии. Немцы — «Дранг нах Остен». Нормандцы поднялись и захватили Англию. Кстати, и этот описываемый случай, когда они (нормандцы), спаявшись с англичанами в новую нацию, через 400 лет во главе с Генрихом Пятым захватили Францию, это было отмечено в тогдашних летописях как «обратное завоевание Нормандии».
Какое отношение это имеет к России (кроме всяких намеков и сопоставлений бытующей практики наших «райвоенкомов» и генриховых «шерифов»)?
Конечно, всякая Народная война подразумевает и некую народную самоорганизацию, да только «Народно-захватническая» война требует организации и самоорганизации на два порядка большей, чем «Народно-освободительная война». Нужно собраться, погрузиться, переместиться. А главное, после победы в «Народно-захватнической» войне нужно делить не только содержимое захваченных обозных телег, но и… землю, недвижимость. А дележ этого подразумевает уже и новую организацию жизнедеятельности, работы на захваченных территориях — в противном случае эта добыча не имеет ни смысла, ни ценности.
Генрих Английский Пятый завоевал только титул короля Франции, а его люди получали и солидные движимые и недвижимые имущества. А уж это подразумевает списки, реестры, договоры, поправки в арендные договоры, земельные кадастры (а вот когда мы услышали это зловещее слово — «земельный кадастр»?).
Трофеи народа в тоже выигранной, но оборонительной, спасительной Народно-Отечественной войне — это только обозы, на 99 % с пожитками, украденными чуть ранее у него же, народа. Ну, плюс кой-какие сувенирчики из Парижа или Берлина. И дележ, передележ такого рода добычи (называется «подербанить»), — он и не требует самоорганизации сложнее, чем «братковская».
Горсткой казаков завоеванная Сибирь для народа осталась местом ссылки и каторги. А казаки — как раз исключение, единственная корпорация, самоорганизованная народом. И сложилось это исключение именно потому, что казакам требовалось еще и делить земли в низовьях Днепра, Дона, Яика, располагаться, организовывать жизнь. Для полноты картины я бы лично предложил еще посмотреть-посравнить казаков с ушкуйниками. К сожалению, эта «корпорация» у нас мало известна, но поверьте на слово. Абсолютно та же отвага, предприимчивость, и даже та же самая тактика. Собирались от Новгорода Великого до, примерно, Новгорода Нижнего ватаги. Рассаживались по лодкам, называемым только не «челны» (как у Стеньки Разина), а «ушкуи», и совершали набеги. Зафиксированы их дохождения до Астрахани, Азова, а были, наверняка, и более дальние походы. Но вот до дележа земли у ушкуйников дело не доходило, ввиду тогдашней исторической (золотоордынской) ситуации.
И не осталось об ушкуйниках народной памяти, и, что характерно, песен о них не осталось. Зато и сами казаки, оторвавшись надолго от своих станиц, становились слегка похожими на… правильно, на тех же ушкуйников. Вспомните Стеньку Разина.
Итак, надо признать, что мы не имели опыта завоевательных Народных походов. И, как следствие, не имели опыта организации цивильной жизни в завоеванных странах. Это не природный изъян (казаки как раз и доказывают, что подобные необходимые природные способности у нации присутствовали) — это, как говорят, «историческая данность». Потому и спася себя и мир от Наполеона/ Гитлера, совершив кучу богатырских подвигов, наш народ впадает в… Какое еще слово у нас тесно связано с эпитетом «богатырский»? Правильно, язык не обманешь — «богатырский сон».
А как известно, «сон разума рождает чудовищ». Это я к тому, что некая таинственная субстанция — Справедливость — потихоньку с 1945 года убывает, тает. Справедливого и устойчивого порядка на «завоеванных территориях» устроить не получилось. И кто же персонально оформлял этот процесс, «возглавлял» этот дрейф? Какая среда выдвинула лидера, в эпоху, когда «лучшие потеряны на войне»?
Ответ на этот вопрос — это и есть одновременно ответ на главный возможный упрек: «Если у вас все время получается: тот больше прав, кто больше с Гитлером воевал, — то до какого это будет времени? СССР единственный удержал фронт против Гитлера — что, отсюда следует, что и Брежнев треть века будет самый умный и самый правый в мире? Когда кончаются эти неопределенные послевоенные годы (и начинаются до-военные)!»
Обдумывать эту фразу, а если угодно, пророчество — «В этой войне мы потеряли самых лучших. И это еще непременно скажется» — можно бесконечно долго. Можно так и ни до чего не додуматься. Мне кажется, что более результативными будут попытки ее истолкования — параллельно с истолкованием «Пророчества № 2»: «Без теории мы погибнем».