Гитлер полагал, что немецкое молниеносное наступление через Прибалтику и совместная германо-финская операция на севере в первые же дни решат судьбу Ленинграда. Будет перерезана железнодорожная магистраль на Мурманск (что лишит СССР всякой связи с внешним миром), германская промышленность получит в свои руки никелевые месторождения в районе Петсамо. Многое в данном случае зависело от согласия шведского правительства на транзит немецких войск по своей территории (но здесь Гитлер не ошибся - Стокгольм дал свое согласие).
Прицел был сугубо на войска. Уничтожить советские вооруженные силы, не давая им отступить, - эту задачу снова и снова ставил Гитлер.
Теперь, подписав «Барбароссу», он проигрывал план перед своими генералами. К северу от Припятьских болот на территорию СССР устремятся две армейские группировки. Северная, как нож сквозь масло, пройдет через Прибалтику к Ленинграду. Вторая сделает полукруг, обогнув Белоруссию, и устремится к первой группировке с юга. В гигантские клещи должны попасть лучшие советские силы, стоящие между границей и Москвой - Ленинградом. Главное - не допустить, чтобы части Красной Армии сумели уйти из Прибалтийского и Белорусского округов на восток. Лишь после того, как кольцо за спинами этой массы войск будет замкнуто, брать Москву. Оценка Гитлером стратегического значения советской столицы круто менялась в течение нескольких дней. От «малозначительной» (в определении Москвы как цели) Гитлер в конце декабря перешел к следующей оценке: «Взятие этого города будет означать решающую политическую и экономическую победу, не говоря уже о том, что он представляет собой самую важную узловую железнодорожную развязку страны».
Третьей армейской группировке предстояло выступить к югу от Припятьских болот, с территории Южной Польши и Румынии. Здесь главная линия наступления - на Киев, главная цель - уничтожение войск Юго-Западного округа на территории западнее Днепра. Задача войск, расположенных еще южнее, заключалась в подстраховке киевской операции и, по возможности, в продвижении в направлении Одессы. Успех здесь давал шанс выйти к Донецкому угольному бассейну.
Это решение Гитлера завершило все германское стратегическое планирование второй половины 1940 года. Директива № 21 была размножена лишь в девяти экземплярах. Три экземпляра было передано в распоряжение каждого рода войск, остальные шесть хранились в штаб-квартире верховного командования вермахта. План не был известен даже тем высшим армейским командирам, чьим армиям вскоре предстояло его осуществлять.
Более того. На их вопросы следовал ответ, что план создан на случай, если Россия изменит свое отношение к Германии. По личным инструкциям Гитлера, секрет «Барбароссы» должен быть доверен «как можно меньшему числу лиц. В противном случае существует опасность того, что наши приготовления получат огласку, и в результате последуют величайшие политические и военные осложнения».
Никто из германских военачальников не выступил против плана «Барбаросса». Позже некоторые из них позволили себе писать о «русской авантюре Гитлера» и утверждать, что профессиональные военные специалисты были против этого плана с самого начала. Но никто еще не предоставил ни слова свидетельства о противостоянии этому плану в решающий момент - в декабре 1940 года, когда голос военных авторитетов, возможно, мог быть еще услышан. Более того, есть много неоспоримых свидетельств искреннего энтузиазма лиц, причастных к захватывающему дух планированию.
Решив для себя вопрос о будущем восточной кампании, Гитлер отправился праздновать Рождество к войскам, расположенным на противоположном от Англии берегу. Именно здесь более или менее отчетливо еще в июле 1940 года прослеживалась альтернатива восточному походу.
Важное значение для определения дальнейших планов имела долгая беседа Гитлера с адмиралом Редером, состоявшаяся еще 21 июля 1940 года. Всего пять дней прошло с подписания директивы о вторжении на Британские острова, но у Гитлера уже появились немалые сомнения. Он больше не верил в фактор неожиданности. Перед ним находился «в высшей степени исполненный решимости противник», который в борьбе на островах не остановится ни перед чем. Гитлер сказал Редеру: «Мы не можем рассчитывать на получение каких-либо важных запасов в Англии».
Подразумевалось, что англичане во главе с Черчиллем сожгут и уничтожат все, что могло бы представить интерес для немцев. Условием успеха высадки должно быть полное превосходство над противником в воздухе, а его нет. Для захвата Англии нужно переправить не менее сорока дивизий, но Редер был в этом отношении скептичен. Позднее он сообщил армейскому командованию, что максимум возможного для него - переправка тринадцати дивизий на довольно узком фронте. Генерал Гальдер остался неумолим: для захвата плацдарма необходимо не менее сорока дивизий. Первые сомнения охватили фюрера.
Гитлер еще продолжал утверждать (речь 4 сентября 1940 года в берлинском Шпортпаласте), что Англия некомпетентна, что на фоне решимости 85 миллионов немцев комическая решимость господина Черчилля просто глупа. Но англичане 25 августа совершили бомбовый рейд против Берлина, а сражение в небе Англии не давало результатов. Весь сентябрь Гитлер держал силы вторжения в боевом напряжении, но 12 октября его директива гласила: «Фюрер решил, что с этого времени и до весны приготовления к осуществлению плана «Морской лев» будут продолжаться только лишь с целью сохранения политического и военного давления на Англию. Если вопрос о вторжении будет заново решен весной или ранним летом 1941 года, приказ о возобновлении операционной готовности будет издан позднее…« Что же следует делать вместо операции «Морской лев»?
Адмирал Редер был, возможно, наибольшим скептиком в отношении восточного варианта. Он считал опасным оставлять Англию «недобитой», готовой мобилизовать новые силы, всячески старающейся вовлечь в мировой конфликт Соединенные Штаты. Но как совладать с Британией?