Заглянув в маленькое зарешеченное оконце, они увидели перед собой совершенно голого мужчину. Он стоял у кровати, расставив тощие ноги и выпятив неестественно раздутый живот. Потухший взор страдальца был неотрывно, с какой-то дьявольсвй сосредоточенностью прикован к собственному брюху.
- Это часто бывает при шизофрении: пациент принимает определенную позу, порой непристойную, и может, не шелохнувшись, находиться в ней. так долго, что нормальный человек ни за что не выдержал бы, - скороговоркой зашептал Фосетт. - Случаются такие периоды, когда больные превращаются в живые статуи, зачастую довольно отталкивающие. Вот этот - типичный позер. Его безумный мозг одержим мыслью, что в животе у него - живая собака. Вот он и ждет, когда она пошевельнется.
- Боже правый! - вырвалось у Грэхема, явно пораженного увиденным.
- Уверяю вас, это вполне заурядная галлюцинация, - заметил Фосетт, являя собой образчик профессиональной невозмутимости. Он смотрел через решетку с видом натуралиста, разглядывающего пришпиленную на булавке бабочку. - Только иррациональная реакция Уэбба заставила меня обратить на этого пациента особое внимание.
- А как реагировал Уэбб? - Грэхем еще раз заглянул в палату и сразу же поспешно отвел глаза. У него в мозгу мелькнула та же мысль, что и у Воля: "Я бы ни за какие блага туда не вошел".
- Больной его просто заворожил. Он сказал мне: "Фосетт, бедолагу доконали невидимые студенты-медики. Это всего лишь изувеченные останки, которые супервивисекторы выбросили на свалку". - Фосетт погладил бородку. - Образно, но логики - никакой, - произнес он со снисходительной усмешкой.
По телу Грэхема пробежала внезапная дрожь. Несмотря на железные нервы, он ощутил приступ дурноты. У Воля вид был тоже бледноватый. Оба они почувствовали одинаковое облегчение, когда Фосетт повел их обратно, в свой кабинет.
- Я спросил Уэбба, что, черт побери, он имеет в виду, - все с той же безмятежностью продолжал доктор Фосетт, - но он только натянуто усмехнулся и процитировал изречение о том, что глупо быть мудрецом, когда неведение - благо. Через неделю он в страшном волнении позвонил мне и попросил дать сведения о статистике заболевания зобом среди слабоумных.
- У вас они есть?
- Есть. - Совсем исчезнув за своим огромным столом, Фосетт порылся в ящике и вынырнул с листом бумаги. - Вот, я приготовил специально для него. Поскольку Уэбб умер, информация несколько запоздала. Он подвинул листок Грэхему.
- Но отсюда следует, что на две тысячи обитателей клиники не зарегистрировано ни одного случая зоба! - воскликнул Грэхем, пробежав глазами текст. - Из отчетов других клиник тоже видно, что таких случаев либо нет вообще, либо они крайне редки.
- Это ровным счетом ничего не значит и свидетельствует лишь о том, что слабоумные не особо подвержены болезни, которая вообще встречается редко. Вероятно, такие же данные мы получили бы и по двум тысячам водителей автобусов, торговцев краской или... полицейских.
- Как только подхвачу зоб; так сразу же вам сообщу, - мрачно пообещал Воль.
- А что вызывает зоб? - перебил его Грэхем.
- Недостаток йода, - с готовностью ответил Фосетт.
- Йода! - Грэхем и Воль обменялись многозначительными взглядами, и Грэхем спросил:
- А избыток йода как-нибудь связан со слабоумием?
Фосетт расхохотался так, что козлиная бородка затряслась.
- Будь так, среди моряков встречались бы сплошные идиоты - ведь они употребляют в пищу продукты, богатые йодом.
В мозгу у Грэхема молнией мелькнула ослепительная мысль. На лице Воля было написано, что до него тоже дошло. Весть от покойника, страдающего отсутствием логики:
- Особенно восприимчивы моряки.
Восприимчивы - но к чему? К иллюзиям и основанным на иллюзиях моряцким поверьям? Ко всем этим морским змеям, русалкам, сиренам, летучим голландцам и прочей бледной, леденящей душу нечисти, колеблемой морской зыбью в лучах луны?
Необходимо более подробно разработать эту проблему и получить сравнительные данные по экипажам морских судов и сельским жителям.
С трудом сохраняя обычную невозмутимость, Грэхем взял со стола записи Уэбба.
- Благодарю, доктор. Вы нам очень помогли.
- Обращайтесь ко мне без всяких колебаний, если я хоть чем-нибудь смогу быть вам полезен, - сказал Фосетт. - И если вы в конце концов выясните причину странного состояния Уэбба, мне было бы интересно узнать подробности.